Авиация и космонавтика 2011 09 | страница 62
Имели место проблемы и с летным составом. Документами штаба ВВС отмечалось, что и при направлении летчиков в Афганистан отбор ведется не столь уж требовательно и прибывающие по замене в состав ВВС 40-й армии зачастую обладают недостаточной подготовкой, не успели должным образом освоить технику пилотирования, имея всего 3-й класс, а то и вовсе получают направление в Афганистан практически сразу по окончании военных училищ, уже на месте вводясь в строй. Эти претензии подтверждались фактами аварийности и потерь — так, из числа погибших экипажей Ан-12 все помощники командиров были из молодежи, только-только начинавшей службу. Летный состав отнюдь не всегда направлялся в состав ВВС 40-й армии поэкипажно и комплектно, а техники требуемых специальностей и вовсе зачастую прибывали «поштучно» (если только речь не шла о замене целой эскадрильи). Командируемые в Афганистан обычно получали предписание о направлении «для выполнения специального задания» (в служебных документах демагогические обороты об «исполнении почетного интернационального долга» не приветствовались). Так, из состава читинского 36-го осап, находившегося вовсе не в структуре ВТА и работавшего в интересах командования Забайкальского округа, в Афганистане побывали 33 человека из числа летчиков, техников и офицеров группы управления, один из которых, бортмеханик прапорщик П. Бумажкин, погиб на борту сбитого Ан-26.
Отправка на родину погибших летчиков на «черном тюльпане»
СССР-11987. Запечатленный на снимке Ан-12 вскоре сам попадет под огонь душманского «Стингера» и вернется с горящим двигателем.
Работы в экипаже транспортника хватало всем. Если учесть, что экипажу транспортного самолета приходилось заниматься еще и погрузкой и выгрузкой, швартуя тюки и ящики в грузовой кабине, то работать летчикам приходилось изрядно побольше, чем коллегам, и физически, и по времени. Загруженными больше других оказывались борттехники — старший бортовой техник самолета и его напарник, бортовой техник по авиадесантному оборудования, помимо этих забот, занимались еще и подготовкой самой машины вместе с наземным техническим экипажем. Занятие это на большом самолете было трудоемким и тяжелым, из-за чего борттехников среди летного экипажа всегда можно было отличить даже по одежде, несущей следы керосина, масла и потрепанной в тесноте отсеков.
Нагрузка на экипажи транспортников и напряженность их работы выглядели весьма внушительными даже на фоне деятельности летчиков «боевой авиации». По данным за 1985 год, средний налет на один Ан-12 в ВВС 40-й армии составлял порядка 280 часов и 260 вылетов, тогда как на выполнявшие сходные задачи Ан-26 приходилось в 2,5 раза меньше!; в истребительно-бомбардировочной авиации средний налет на Су-17 и Су-25 равнялся примерно 200 часам и 230 вылетам, у истребителей МиГ-23 — 80 часов и 110 вылетов. Больший налет имели только вертолетчики, у которых на машину приходилось до 400 часов и свыше 360 вылетов за год (в среднем по всем типам). При этом одному из Ан-12, служивших в авиации 40-й армии, работы досталось куда больше других — самолет, отличавшийся редкой надежностью и постоянной исправностью, обладал высокой «производительностью», выполнив за год аж 745 вылетов с налетом 820 часов (не правда ли, такие цифры могут поколебать устоявшиеся представления о работе транспортной авиации как вроде бы вспомогательной и не очень-то существенной рядом с «настоящими» военными летчиками!). Впечатление производила и запись в документах о «личных достижениях» одного из летчиков за десять месяцев службы в 50-м осап: «…В составе экипажа самолета перевез свыше 7000 пассажиров и несколько сотен тонн груза».
