Он никогда не надеялся только на себя; точнее, надеялся, если был уверен в тех, кто шел рядом с ним, с кем был связан одним общим делом. Сила была в людях, которых он знал, которым сумел передать главное из того, чему его научила жизнь, на которых он мог положиться. И результаты этой веры в силы людей, которые понимают главное, Груздев ощутил неоднократно, на всех периодах строительства, когда перегрузки в работе, выпадающие на долю каждого, превосходили, казалось, пределы возможного.
…Внизу, по узкой полоске берега, вдоль чернеющей среди ледового простора полыньи, прогуливались две девушки. Они разгребали ногами снег, выискивали гальки, подбрасывали и ловко ловили их.
Им было весело и беззаботно. «Но не опасно ли, — подумал Груздев, — бродить там, у самой воды?»
В одной из девушек, на голове которой торчал островерхий треух, отороченный белой цигейкой, Груздев узнал бригадира бетонщиц Лену Крисанову. Она торопила свою подругу, а та подбиралась все ближе к полынье, отслоившей прибрежный лед. Но подруга не отзывалась. Ей хотелось, видимо, чтобы обязательно «булькнуло», чтобы галька непременно угодила в воду. Наконец донесся глухой всплеск, девушка восторженно запела и закружилась на льду.
— Эй, Крисанова! — крикнул Груздев, приставив руку ко рту. — Подледным ловом занимаетесь?
— Какой лов? — донеслось снизу. — Катюху угомонить не могу. В полынью лезет…
Через минуту Лена была возле Груздева. Она тяжело дышала открытым ртом.
— Вот тебе и спортсменка! Запыхалась вся. Носом дыши, носом, — посоветовал Груздев. — Нахватаешься холоду.
— Я же не скалолаз, — все еще не переведя дух, ответила Лена. — Непривычно в гору взбираться… Гуляем вот тут, — не зная что еще сказать, закончила она.
— И я подышать вышел, перед сном. Катя — это Кудрявцева?
Лена кивнула:
— Помощница моя, правая рука!
— Знаю, знаю. Как вспомню о вас — так и про большой бетон сразу же. Прытки были молодицы! А теперь прыти ото всех нас потребуется еще — ой-ей-ей!..
Груздев отошел в сторону, потом повернулся, посмотрел пристально и проговорил раздумчиво, как бы про себя:
— Осталось немного, да и не слишком мало. Как говорят, начать да кончить… Я думаю, сладим. Не впервой.
— Конечно, сладим, Илья Петрович! Были бы блоки и бетон.
— Будут, Елена Андреевна, будут. Ну, счастливого отдыха! — Груздев протянул крепкую руку и добавил: — Гляди, чтобы твоя Катя в полынью не шлепнулась.
Он ушел, неторопливо, по-хозяйски ступая по рыхлой наледи, чуть склонив голову, не глядя вперед и, как решила Лена, — занятый своими многими думами.
