Тайгастрой - Николай Михайлович Строковский

Гребенникову приснилось, что стоял он на скалистом берегу Томи, близ впадения Усы, и смотрел, как стремительно бежала на крутом повороте вода. Была она такая прозрачная, что он различал каждый камешек многоцветного ложа, и от воды веяло свежестью, насыщенной запахом трав. Лесорубы-шорцы валили сосну. Подтрелевав деловую древесину к береговой кромке, сбрасывали вниз. С глухим звоном неслись стволы в гранитной ложбинке, подпрыгивая и петляя. Окунувшись в холодную Томь, подхватывались течением и уплывали вниз в ближние и дальние поселки Кузбасса. Но иногда встречали острый выступ и тогда ломались на части легко, как спички.

Широкие плиты правого берега лежали одна над другой, образуя над рекой ступени. Гребенников пошел по тропе, круто поднимавшейся в гору. Тайга редела. И вдруг за перевалом открылся высокогорный луг, затканный голубыми и красными цветами.

Захваченный чудесным зрелищем, он любовался высокотравьем, в котором различал татарник, аконит, зонтикоподобную руcянку; все было зелено после майского дождя, блестело, покрылось капельками, лежавшими в чашечках и на листьях. Долго глядел и на густую полосу черневой тайги, убегавшей к новому перевалу.

Потом услышал журчанье ручья. Вода была где-то здесь поблизости, она до того призывно журчала, что он несколько раз провел кончиком языка по сухим губам. Стал шарить рукой, но отыскать ручеек среди высокой травы не смог.

Спал Гребенников, вероятно, долго, потому что, когда проснулся, свеча судорожно догорала, а лег, когда ее только зажгли.

Со своей верхней полки он заглянул вниз. Луч от фонаря падал на бутылку. Мелкие пузырьки ложились на стекло, вода выделяла их и тотчас смывала, косо поднимаясь к горлышку всякий раз, когда вагон, качаясь, стремительно уплывал в сторону.

За окном лежала темнота, поезд шел быстро, и вещи на верхних полках двигались, как живые.

Он достал из-под головы баклажку в шинельной одежке — память боевых лет гражданской войны — и держал надо ртом, пока со стенок не сбежала капля, отдававшая ржавым металлом.

Вскоре поезд замедлил ход, по вагону плеснулся желтый станционный свет, завизжали тормозные колодки: показалось, что за стеной точат зазубренный топор... Несколько секунд тихого, приятного хода, темень снова прижалась к окну, — его словно завесило одеялом, — и поезд остановился.

Гребенников поспешно сошел. Перед вокзалом стоял встречный поезд. Пришлось бежать в темноте между двумя составами, потом он обогнул паровоз, погрузившись на несколько секунд в теплый воздух, приправленный запахом масел, и выбрался к водокачке. Как назло, кубовая оказалась в противоположной стороне вокзала. Гребенников побежал по малолюдному перрону. Заметив огонек за витриной продуктового ларька, он вспомнил о больном мальчике, ехавшем в одном с ним вагоне, и купил пряников. Прижимая кулек и баклажку к груди, побежал дальше.