— Ты что? — окончательно расстроилась Маринка. — Если из-за меня… не надо. Разве можно. У тебя большое будущее, Андрей.
— Я не из-за тебя, Марина. Еще зимой принял решение, только не говорил никому.
— Тогда — почему?
— Да потому, что нет никакого будущего. Довольно короткое настоящее. Ну, а я не хочу быть ни тренером, ни преподавателем физкультуры. Балет на льду меня тоже не привлекает! И вообще, я уезжаю… на Северный Байкал. Решил это твердо.
У Маринки округлились глаза. Яков Николаевич чуть улыбнулся.
— На БАМ? — уточнил он.
— Не именно на БАМ, но в места, где пройдет дорога на океан. Я нашел своего отца и еду к нему.
Яков Николаевич как-то странно взглянул на меня.
— А что скажет твоя мать? — спросил он. — Ты не говорил ей насчет отца?
— Н-нет, не говорил.
И Марина, и ее дядя долго отговаривали меня. В конце концов я убедил их, что поступаю правильно. Яков Николаевич взял с меня слово, что я скажу маме, к кому я еду.
Уходя, я спросил:
— Яков Николаевич, вы были другом моего отца, ведь это так?
— Мы и остались друзьями, — подтвердил он спокойно.
— Скажите… почему папа с мамой разошлись?
— Не знаю, никогда не мог понять. Ведь у них была воистину настоящая любовь. Расстались двое любящих людей…
Денег у меня на такую дальнюю дорогу, разумеется, не было. Приходилось просить их у мамы, значит, нужно было получить согласие на отъезд — дело сложное. Первым долгом она, конечно, скажет, что надо сдавать в университет. Правда, мама всегда меня понимала. Мы с ней друзья. Но об отце, конечно, и заикаться нечего. Скажу ей потом, вернее, напишу — с Байкала.
И вот я приступил к важному разговору.
Мы позавтракали в кухне. У мамы было хорошее настроение.
Она сообщила мне, что никуда сегодня не идет, будет весь день читать новый сценарий, который ей предложило руководство. Следовало говорить с ней скорее, пока настроение не испортилось. Ну, я и заявил, что нам необходимо переговорить по очень важному делу.
— Ой, как торжественно, — удивилась мама, — ладно, мой посуду, и будем говорить.
Когда я убрал в кухне, мама уже ждала меня, сидя в кресле у открытой балконной двери. На балконе в пластмассовых ящиках уже цвели душистый горошек и розовые петунии. Сценарий лежал рядом на столике, а мама рассматривала журнал… тот самый, открытый на фотографии отца. Журнал был упрятан надежно… Как же так?
Мама вздрогнула и поспешно закрыла журнал. Тогда я понял, что это не мой журнал. Кто-то из ее знакомых принес, наверное. А может, сама купила в киоске.
