Бахчанов - Михаил Михайлович Подзелинский

Пролог

Глубокое убеждение в правоте своих взглядов породило в ее сыне бесстрашие и твердость духа. Он считал недостойным просить пощады или снисхождения у того, с кем боролся во имя блага народа.

Но мать в безысходном своем отчаянии помнила только одно: приговор окончательный, до казни остались считанные часы.

Как утопающий хватается за соломинку, мать взывала к милосердию царя. Она умоляла сохранить жизнь сына.

Пухлая рука самодержца потянулась к перу и аккуратно вывела:

«В помиловании отказать».

Остальные бумаги он не стал смотреть. Мысли его вернулись в дворцовую бильярдную, где еще с полудня оставалась недоигранной партия с министром двора графом Воронцовым-Дашковым. И царь решил возобновить игру.

Но едва он оставил кресло, — распахнулась половина окна и взметнулась штора.

Александр вскрикнул.

Когда подоспели родственники и приближенные, он сидел, не сводя помертвевшего взора с черного провала окна, за которым шумел глухой гатчинский парк. Потом, как бы опомнившись, торопливо перечеркнул свою резолюцию на прошении Чайниной.

Полагая, что царю дурно, один из пришедших вызвал лейб-медика.

Ни для кого не было новостью, что императору-алкоголику с каждым днем становится все хуже и он уже не так часто, как раньше, играет на своём излюбленном тромбоне.

Этого курносого, бородатого силача, когда-то без труда гнувшего медные пятаки, неумолимо подтачивал недуг.

Тяжело ступая отечными ногами, обутыми в туфли с вышитыми на них изображениями двуглавых византийских орлов, он бродил по угрюмым покоям огромного загородного дворца.

Сюда царь в панике бежал из ненавистной ему столицы еще двенадцать лет тому назад, вскоре после гибели своего предшественника. И с тех пор неистребимый страх перед народом не переставал преследовать императора.

Сейчас ему казалось, что он едва избежал страшной опасности.

Молча жались к дверям придворные и в беспокойстве смотрели на своего повелителя. Знали, как скор он на яростный беспричинный гнев. Один лишь камердинер в белых чулках и красном фраке осмелился сказать:

— Ваше величество! Это не покушение. Это ветер. Рама была только чуть прикрыта.

— Рама? — с мрачным удивлением спросил Александр.

— Так точно, ваше величество… Простая случайность.