когда Лена явилась. Только почувствовал тепло ее живого тела, дыхание ему в
плечо и ничего вроде больше не надо — все есть.
Она же молчала, мысленно плача о том, кто никогда ее вот так не обнимет, никогда
не встретит, не будет волноваться, не сможет услышать ее.
И стало до безумия жалко одного:
— Я автомат потеряла.
Саша зажмурился, уткнулся носом и губами ей в макушку: глупенькая, какая же ты
еще глупенькая, Леночка…
Ян отвел взгляд и уставился в небо, на плывущие как ни в чем не бывало облака. И
улыбнулся — а жизнь-то продолжается несмотря ни на что.
Глава 12
Николай хмуро изучал пожилого усатого мужчину в линялом халате, исподнем и
загипсованной рукой, выставленной в его сторону. Кто такой? Что смотрит?
— Очнулся, браток? — улыбнулся мужчина. Лицо, испещренное морщинами, бронзовое
от загара стало светлей от улыбки. — Это хорошо. Значит, на поправку пойдешь.
Пора уж. Две недели почитай куралесил.
Из-за его плеча появился еще один мужчина, молодой, но в точно таком же виде —
исподнем и халате.
— Пить, есть хочешь?
Коля закашлялся, огляделся. До него стало доходить, что он в госпитале.
— Давно я?… — прокаркал и сам своему голосу поразился. Смолк.
— Две недели, говорю же, — охотно повторил пожилой. — Мы часом уж думали, не
жилец. Метался. Все Лену звал. Жена?
Санин задохнулся, от воспоминаний душу скрутило, так, что лицо посерело и взгляд
пустым стал, больным.
— Жена, — прошептал с тоской и застонал, глаза закрыл: могла бы быть женой.
Стала бы как выросла… Да не вырастит уже, не станет женой ни ему, ни кому
другому.
Пусть хоть в памяти женой будет, хоть в памяти еще поживет.
— Жена, — повторил твердо. Рукой глаза накрыл, пальцы сами в кулак сжались.
Мужчины переглянулись, подумав об одном — видно погибла вот лейтенанта и крутит.
— Беда, — вздохнул пожилой. И на молодого покосился.
Тот понял, кивнул:
— Сбегаю.
И хромая поковылял из палаты.
— Сейчас спиртику Вася принесет, помянем, лейтенант.
Николая скрутило до воя. Рванул от душевной боли и… потерял сознание.
Он лежал и смотрел на мужчин. Молодой разливал спирт по мензуркам, заметил
взгляд Николая и кивнул на него пожилому, что спиной к лейтенанту сидел. Еще
двое мужчин — близнецов, почти зеркально отражающих друг друга даже в ранениях,
дружно привстали, переглянулись и подошли к Николаю. Вдвоем приподняли его,
помогли сесть, сунули в руку мензурку со спиртом и банку тушенки с ножем в
другую вложили.
— Лейтенант Холерин. Володя, — представился тот, у которого рука правая на
