— На таком фоне решения синедриона выглядят далеко не мудро. Сознанию людей будет трудно примириться с подобными противоречиями.
Странник глубоко вздохнул.
— С этим вам придётся примириться. Сознание же людей способно удовлетвориться такими объяснениями, что только диву даёшься. Для выявления противоречий нужен активный и мыслящий ум, но откуда он у рыбаков, плотников, земледельцев? Не усложняй дела, мой господин! Если верить твоим словам, то твой сын, равви, непричём. Как будто он и не связан с проводкой каравана с оружием. Факт насилия оставим в стороне.
— Каким бы негодяем ни был мой сын, он мой сын, и я не собираюсь позволить римлянам довести дело до галер или рудников.
— Какие рудники, равви! Смерть на кресте — вот его судьба; о твоей судьбе и говорить не хочется. Думаешь, в Антиохии ничего не известно?
— Тем более, есть из-за чего беспокоиться, — оглядываясь кругом, возразил Каиафа. — Прокуратор вон как организовал дело: и обжаловать его поступки перед императором нельзя, и возмутиться нельзя. Плотно взяли римляне, не вырваться. Будь по-другому — не видать последователям галилейского еретика Иерусалима.
— Закончим наш разговор. Я думаю, равви, и убеждать тебя не стоит: никаких слухов, тем более интриг; тишина должна стоять мёртвая. В противном случае возможны непредсказуемые последствия, вплоть до… и скорее всего. Сообщаю малоизвестные новости. При захвате лже-Манассия убито вместе со старшиной восемь человек. Караван сопровождало десять: выводы напрашиваются.
Странник и Каиафа посмотрели друг на друга понимающим взглядом.
— Думаю, разворачивается большая игра, в которой все средства будут хороши. Основные битвы впереди, мой господин!
Понтий Пилат принял известие о переводе миллиона сестерциев и о получении согласия синедриона на создание в Иерусалиме общины почитателей Иисуса с чувством брезгливости и раздражения. Какой грязью он должен заниматься! И это называется победой. Вот раньше! Ему вспомнилось, что ровно 30 лет назад в битве с маркоманами он стал центурионом. Какой душевный подъём испытывал он в тот день!
Царь Марабода. Меч Понтия Пилата
Пятый Германский легион был выстроен для битвы в глубокой долине между грядами высоких холмов. События не благоприятствовали легиону. Связь с командующим римскими легионами Гаем Сентием Сатур-нином была утеряна не без вмешательства маркома-нов. Командующий знал только общее направление движения легиона и в ближайшие часы вряд ли мог придти на помощь. А помощь была бы очень кстати. Численность маркоманов, возглавляемых опытным полководцем Марабодой, значительно превышала состав легиона. В организации войск противника чувствовалась определённая система, заимствованная у римлян. Перед легионом стояла не толпа, а обученное и вооружённое войско, не с такой тщательностью вооружённое, как римская пехота, но вооружённое не чем попало.
