— А я говорю…
— Но ведь нельзя принцу вечно отсиживаться, — перебил Тау, — Он должен в свет выходить. Я обязан его направить.
— Точно, обязан.
— Однако я себя не контролирую, когда он так поступает. Я чуть не убил сегодня сына.
— Боги…
— Да, Сиг! А знаешь, как мне тяжело от этого? Совесть душит. Прощения вовек не вымолю.
— Тау, ты ненавидишь его? — собравшись с силами, выговорил Сигизмунд.
— Ты что! — сначала возмутился Тау, но тут же осел, — Когда он сегодня появился в балахоне, я почувствовал жгучий приступ ярости. Словно я вновь прикоснулся к прошлому, к тому терпкому наслаждению и проклятому удовольствию. Мне захотелось либо испытать его вновь, либо уничтожить искус.
— М-да, — брат пожал плечами, — Даже сказать нечего.
— Может, мне отослать Дитриха? Пусть живет подальше от меня, целее будет.
— Тау, это не выход. Ты ведь понимаешь, что проблема не в нем, а в тебе?
— Да, естественно. Сын просто непослушный мальчишка, своенравный и капризный. А еще слабый. Никого не напоминает?
— Нет, Тау, нет! — Сигизмунд замахал руками, — Неверная дорога. Дитриха нельзя отлучать от двора. Он вырастит непригодным наследником.
— Обучи его, а? — взмолился Тау.
— Я понимаю твое отчаяние, но помочь не могу. Ну, какой из меня воспитатель? Ни жены, ни детей, ничего. Только вот, — Сигизмунд обвел руками помещение, — Книги! Ты намного лучше воспитаешь будущего правителя.
— Да уж, если не убью ненароком в очередном приступе.
— А как ты сегодня остановился?
— Ева… — виновато произнес Тау.
— Бедняжка! — Сигизмунд всплеснул руками, — Тау! Неужели она видела?
Король кивнул головой, пряча от стыда глаза.
— Позор! Бедная Ева! — нахмурился его брат, — Ее нельзя нервировать. Четвертый месяц беременности не шутки. Ты должен беречь жену! Эх, мерзавец твой Касандер. До чего нас всех довел! Столько лет прошло, а покоя все нет.
— Он не мой, последи за речью, — вмиг обозлился Тау.
— Прости. Слушай! — глаза Сигизмунда расширились, — А ты уверен, что он тогда… ну, когда прикончил Фрею Чивори у нас в замке, снял с тебя все цепи?
— Да!
— Точно? Просто иного объяснения нет. Он мог напакостить и оставить часть заклинания, поэтому тебе сейчас нет покоя. Ведь многое объясняет, а?
— Не говори ерунды. Он уничтожил заклятие.
— Откуда ты знаешь?
— Касандер сказал.
— Тоже мне нашел, кому верить! Абсурдно!
— Он не стал бы мне врать, — вздохнул Тау, — Касандер с чистотою дитя доверял мне свое сердце. И точно не стал бы вредить. Не тогда…
— Гарантий никаких.
