Я стоял, жадно вдыхая раскаленный воздух, а выдыхал уже остывший. С потолка на меня смотрело зеленое месиво из плесени, облупившейся краски и остатков побелки. Хотелось зарыдать, но вместо этого я снова и снова подставлял ладони под обрывистый напор кипятка, который с шипением вырывался из ржавого крана.
В голове пульсировала мысль: «Какого черта он делал в этой дыре?.. Неужели подумал, что его тут точно не будут искать».
Ладони уже покраснели, но физические ощущения уступили место непрерывающемуся, сумбурному потоку мыслей. Я ничего не чувствовал. Казалось, будто бы даже душа онемела и застыла.
С потолка лился болезненно-зеленый свет и отражался в капельках воды, тут и там разбрызганных по стене над раковиной. Я умыл лицо, но наваждение не ушло. Стоило взглянуть в зеркало, как внутренности пронзили железные прутья спазма. От неожиданности я прикусил и губу, и тут же рот наполнил тот самый, хорошо знакомый с детства привкус: медь и соль. И этим вкусом наполнено мое тело. Этот вкус и есть я сам и то, что я делаю. Данная мысль заставила вновь взглянуть на себя. Зеркало уже запотевало, но бледное отражение никуда не исчезло. Оно было настолько чужим, отвратительным и опухшим от слез, что, казалось, один только его вид отравляет нутро и выворачивает наизнанку вены. Сделалось гадко…
Вдруг инстинктивно, рука дернулась и ощутила присутствие тяжести на положенном месте. Пистолет.
Мне захотелось скинуть его, словно некое чужеродное тело или надоедливое насекомое, бегущее по коже. Вместо этого, я наклонился над раковиной и сплюнул. В поле зрения попали рука, вцепившаяся в край раковины, от которой несло кровью. Уже мертвой, потерявшей свое трепещущее естество. Не моей кровью.
— Да, выходи ты! — крик проник через щель в двери и разразился нетерпеливым стуком.
Я выпал из ванной прямо в руки Крокодила. Он оглядел меня своими маленькими прожорливыми глазками, закрытыми броней из желтых стекол спортивных очков, и цыкнул, растеряно поправляя черную вязаную шапочку с надписью Killer Loop. Гангстер хренов, раздраженно подумал я, оглядывая всю эту несуразицу.
— Нюхнешь кокс? — спросил он и полез за заначкой в задний карман своих неизменно драных джинсов.
— Пошел ты, — буркнул я.
— Ты его грохнул.
— Спасибо, что напомнил. А то я как раз оставил дома свои таблетки от склероза.
Крокодил медленно полез в нагрудный карман, выудил мятый спичечный коробок. Потом с невозмутимым видом достал из него спичку и привычным движением отправил ее в рот. Он постоянно их жевал. Идиотская привычка.