— Даром, Вася, не расстраивайся! — Савельевич положил руку сыну на плечо. — Бог с ними, с лесными озерами. Душу-то отвести и на своем озере можно.
— Это, конечно, так. А все равно — грустно...
9
Сияло полуденное солнце. Разомлевшее от зноя озеро рябило мерцающим светом. В недвижной раскаленной сини лениво кружили желтоклювые чайки.
Заложив руки в карманы брюк, Герман одиноко брел по берегу. Настроение было скверное. Чего только не говорил отец, когда собирались в эту поездку! Там молодежь до сих пор пляшет под гармошку кадриль и устраивает лодочные гулянья на озере, там рыба клюет — только успевай забрасывать удочку, а уж о грибах и ягодах говорить нечего; а какая природа, какие леса и озера — вторая Карелия!..
Природа... Но он не Робинзон наслаждаться этой природой в одиночку!..
«Знать бы, что придется жить среди стариков, уговорил бы кого-нибудь из друзей составить компанию, — подумал Герман, но тут же возразил себе: — Впрочем, какой толк? Все друзья, как и он сам, до мозга костей городские. С ними хорошо лазить по темным закоулкам парков, толкаться на танцплощадках, устраивать пикники. А здесь?..» От этих мыслей стало еще тоскливей.
Вдали, на песчаной косе, снежно белея, отдыхали чайки. Герман набрал горсть камней и стал осторожно подбираться к птицам. Но те, заподозрив недоброе, одна за другой начали взлетать.
— Тоже соображают! — Герман швырнул камни в прибрежные кусты.
Затрещали, затараторили потревоженные столь бесцеремонным вторжением дрозды. С ошалелыми криками они вылетали из густой зелени, но, будто опомнившись, снова ныряли в кусты и еще долго гомонили, перекликаясь между собой.
С песчаного мыса Лахта не была видна, но взору открывалась широким сияющим разливом северная часть озера. По всему берегу, насколько хватал глаз, ложбины, поросшие лесом, перемежались с проплешинами лугов и полей. К удивлению Германа, среди этих полей, подступая к воде или отдаляясь до самого горизонта, в зыбком мареве июльского дня россыпью домов темнели деревни. Влекомый смутным предчувствием, что там непременно встретит людей, Герман направился к ближней деревеньке, что лепилась, подобно аулу, на береговом склоне.
Он не удивился, когда из-за деревни показалось большое пестрое стадо. Живой рекой устремилось оно к озеру. Скоро на береговом гребне появился и пастух в длинной белой одежде. Он остановился на юру, глянул вниз, где сморенная жарой скотина разбредалась по мелководью, и растянулся на траве.
