Люди суземья - Анатолий Васильевич Петухов

Колхозный грузовик целый час петлял по извилистому проселку в светлых березняках и в густом мелколесье, и вот, наконец, впереди из-за поворота показались на холме тесовые и шиферные крыши домов.

Василий Кирикович разволновался, снял шляпу, протер стекла очков носовым платком.

— Это, Гера, и есть Сарга, — объявил он сыну. — Последняя деревня перед Ким-ярь... Отсюда начинается страна Вепсария.

Герман, юноша лет семнадцати, с девически свежим и чистым лицом, живо обернулся к отцу, спросил:

— И здесь живут чухари?

— Да. Только запомни — еще раз говорю! — не чухари, а вепсы. Вепсы! Чухарь — это по-старому, вроде прозвища...

— Усвоил... Русский язык, надеюсь, они знают?

— Разумеется! Причем великолепно.

Василий Кирикович смотрел на деревню и не узнавал ее. Ему помнились серые приземистые домишки — в одном из них он много раз ночевал в далекие годы юности, когда учился в Чудринском педагогическом училище; помнилось, что слева, на окраине, между сараями и дворами возвышалась выбеленная дождями и солнцем силосная башня. Но теперь ничего этого не было: ни тех домишек, ни сараев, ни башни. Обновленная деревня, выросшая по крайней мере втрое, широко раскинулась по холму. Высокие дома обшиты вагонкой и покрашены, и почти над каждым — телевизионная антенна. На месте силосной башни и сараев — длинные скотные дворы, крытые шифером.

Машина пропылила по центральной улице мимо изб с резными наличниками и зарослями черемух в палисадниках и остановилась возле почты.

— Сгружай багаж, а я справлюсь, приехали ли за нами, — сказал отец сыну и осторожно спустился на землю.

В просторном помещении почты, со стен которого яркие плакаты призывали подписываться на газеты и журналы, за столиком возле коммутатора сидела чернобровая девушка с коротенькими косичками. Она приветливо улыбнулась Василию Кириковичу, но, выслушав его, помрачнела.

— Понимаете, вашу телеграмму вручить не удалось...

— Как? — Василий Кирикович поднял брови. — Я подал ее неделю назад!

— Знаю. Но у нас нет связи с Ким-ярь.

— Что значит — нет связи?! Кто здесь начальник?

— Начальник — я...

— Почему вы не приняли мер по исправлению линии? Сколько времени она не работает?

— Пожалуйста, не кричите. У нас нет связи с Ким-ярь двенадцать лет. Что на меня так смотрите? Двенадцать лет нет ни телефона, ни телеграфа.

Василий Кирикович почувствовал слабость. Поглаживая грудь, он вышел на улицу. Запоздало подумалось, что нужно было переговорить с шофером, и тот, быть может, согласился бы доехать до Ким-ярь. Но грузовик уже пылил в конце улицы.