— Гражданка Юркова! — прервал Александр Егорович Левкину мать. — Ваше право писать жалобы народному комиссару просвещения, но давайте сначала выслушаем Плавинскую и Пиньжакова.
— Что их слушать! Издеваются над бедным мальчиком!
— Я долго слушал, гражданка Юркова, и вашего сына, и вас. Будет несправедливо, если мы лишим слова Пиньжакова и Плавинскую. Генриетта, как было дело?
Сначала Герта, а после и Глеб рассказали, как обстояло дело. Левкина мать, пока они говорили, возмущенно пожимала плечами и отпускала всякие замечания вроде: «по себе людей не судят», «нечего верить нахальной девчонке», «ложь!», «клевета на Леву».
— Вот видите, гражданка Юркова, — сказал Александр Егорович, выслушав Герту и Глеба, — чья первоначальная вина. Хотя я и Пиньжакова не защищаю: он превысил свои полномочия.
— Меня это не касается! — надменно заявила Ганна Авдеевна. — Важно то, что Леву избили, а Лева пальцем никого не тронул.
— Левка таскал Герту за косы! — воскликнул Глеб.
— И меня мальчишки в детстве таскали за косы, — ответила Левкина мать. — И, как видишь, жива. А ты хулиган! Я еще с твоим отцом разговаривать буду. Примите меры, гражданин заведующий, оградите хороших детей от плохих! Не сделаете — заберу сына из вашей бандитской школы. Пошли, Лева! И напоминаю вам, граждане работники народного просвещения, как бы у вас Плавинская всех мальчишек в католичество не обратила! Лева, ты от Плавинской подальше держись!
И, опять тряхнув серьгами, Ганна Авдеевна, даже не попрощавшись, величественно поплыла из кабинета. Левка, оглядываясь то на заведующего, то на Галину Михайловну, засеменил вслед за матерью.
— Учти, Гринев, — спокойно сказал Александр Егорович, поглаживая лысину, — не будет тебя сегодня на уроках, запишем прогул и попадет твоя фамилия на черную доску прогульщиков. И на общешкольной линейке объявим.
— Не пугайте, гражданин заведующий! — ответила Ганна Авдеевна.
Но, мне показалось, голос ее при этом прозвучал не совсем уверенно. Видимо, черная доска и общешкольная линейка подействовали.
Как только за Левкой и его матерью захлопнулась дверь, Галина Михайловна поднялась со своего места.
— Дорогие и любимые ученики! Компрометируете вы меня на всю школу! Что это за история, Александр Егорович, с ксендзом?
— Я сам узнал про ксендза лишь от Юрковой, — пожал плечами заведующий. — Зачем ты, Сизых, был у ксендза?
— Герту провожал, — смущенно сказал я. — Защищать хотел на улице от Гринева. Вдруг Гринев нападет…
