Гафиз - А Румшевич

В Зоологическом саду был молодой красивый лев, рожденный здесь, в неволе. Его звали Гафизом. Вскормила его и воспитала собачка Майка.

Майка дожила до глубокой старости и, тем не менее, щенилась, когда раз, когда два ежегодно. Она была нежной и заботливой матерью, тщательно вылизывала своих детенышей, искала у них блох и аккуратно исполняла все свои материнские обязанности. Однако хозяин ее, заведующий Зоологическим садом, и сторож, выходивший собачку, давно заметили, что выкормыша своего Гафиза Майка любила гораздо нежнее, чем собственных щенят.

Без Гафиза Майка явно тосковала. Кроме часов, назначенных для еды и прогулок, она все время проводила в клетке льва. Набегавшись по дорожкам сада, мимоходом вспугнув птиц за изгородью и, по привычке, обругав обезьян, Майка останавливалась у клетки Гафиза. Громким, настойчивым лаем она требовала, чтобы сторож впустил ее в жилище ее питомца.

И лев тоже нетерпеливо ждал ее возвращения. Он упрямо шагал из угла в угол, шевеля хвостом. Часто он останавливался, устремив горящий взор желтых глаз на дорожку сада или на дверь, замыкавшую широкий коридор, который разделял клетки хищников.

Заслышав лай Майки, похожий на колокольчик, или издали заприметив ее на дорожке, Гафиз начинал волноваться. Он садился на задние лапы и рычал грозно и нетерпеливо. Похоже было на раскат грома.

Это он, в свою очередь, требовал сторожа.

Трогательно было видеть их встречу. Крутя коротеньким хвостиком, собака кидалась к Гафизу, хватала его за морду, висла на его гриве, уцепившись за нее зубами и при этом звонко лаяла. Гафиз ложился на бок, вытянувшись во весь рост, и собака начинала облизывать ему морду, глаза, уши и ноздри. Она искала блох в желтой львиной шерсти и деловито щелкала зубами. А Гафиз вздыхал, с наслаждением закрыв глаза. Иногда он тихо урчал. Казалось, он опять становится маленьким львенком, и тоска неволи покидала его рядом с Майкой. Всего сильнее эта тоска охватывала льва в час солнечного заката. Гафиз не знал ее в детском возрасте, когда рос в одной клетке с тигренком и двумя медвежатками.

В другом домике, рядом, доживал свой век великолепный лев из Абиссинии.

Этот лев родился в пустыне, на свободе; его поймали и заперли в клетку еще молодым.

Как бы крепко ни спал этот старый лев после своего обеда, приходившегося в четыре часа пополудни, но в торжественный момент солнечного заката он поднимался на ноги. Вскинув вверх свою обрамленную рыжей гривой голову, он испускал отрывистый и грозный рев. Лев как бы прощался с солнцем и приветствовал падающую ночь, когда хищники выходят на добычу.