Зато смотрела Дейнис, его младшая сестра и супруга: смотрела внимательно, любопытно и на притяжении вечера расспрашивала о плавании. Люцерис развлекал её разговором, как мог, но сам то и дело косился на Геймона. Тот выглядел подавленным и каким-то потерянным.
После ужина, когда все разошлись, Люцерис смог поймать друга в коридоре.
— Что случилось? — прямо спросил он. — Я чем-то прогневал тебя?
— Нет, — ответил Геймон и выдернул руку.
— Тогда почему ты…
— Лорд Веларион, дайте пройти.
Люцерис нахмурился, но не сдвинулся в сторону.
— Мне кажется, я заслуживаю хотя бы объяснения, Геймон.
Плотно сжав челюсти, Таргариен поднял голову и в первый раз встретил его взгляд. Веларион отступил на шаг.
— Ты хочешь знать? Хорошо, вот тебе правда: Дейнис во сне видела тебя в своей постели…
— Геймон, ты же знаешь, я никогда!..
— …нас троих вместе.
Люцерис замер на полуслове. В коридоре зазвенела морозная тишина.
— Я не прикоснусь к твоей жене.
— Сны Дейнис не ошибаются, — покачал головой Геймон, его голос утратил силу, прозвучал тихо, надломлено.
Дышать сделалось тяжело. Сердце Люцериса не билось так часто с того самого дня, когда Геймон впервые подвёл его к Балериону.
Как и тогда, Геймон взял его за рукав и потянул за собой. Однако на этот раз не было смеха и шуток. Спустя коридор Люцерис остановился.
— Я не могу. Пусть это был сон Дейнис, на сей раз вещунья ошиблась.
— Я так не думаю, — возразил Геймон, разворачиваясь к нему. — Ты смотришь на неё с восторгом, она на тебя — с интересом.
Люцерис смущённо потупился.
— Я не нанесу тебе такую обиду, друг.
— Это не станет обидой, — возразил Геймон, беря его за руку. — Скорее, наоборот.
Дальше Люцерис мог лишь смотреть ему в затылок, позволяя Таргариену вести. Куда делась хвалёная храбрость флотоводца? Почему рядом с драконом он, сражавшийся с железнорождёнными, с пиратами на Ступенях, путешествовавший в Волантис и Тирош, неизменно пасует?
Геймон остановился у какой-то двери, глубоко вздохнул, отворил её. Вслед за ним Люцерис ступил в полутьму опочивальни.
— Геймон? — раздалось из дальнего угла комнаты, заслонённого высокой кроватью с пологом. — Это ты?
— Да, — отозвался Геймон, затворяя дверь. — Подойди сюда, Дейнис.
И Дейнис вышла к ним, облачённая в невесомые ночные одежды из дорнийского шёлка и плащ серебряно-золотых волос. Её тёмные валирийские глаза расширились при виде Люцериса.
— Значит, сон сбывается… — прошептала она, и серебряные ресницы затрепетали.
