Два мира. Том 2 - Lutea

Дневной наплыв желающих войти в Коноху к вечеру спал, что позволило постовым, устроившимся теперь в будке у ворот деревни, расслабиться. Котецу лениво потянулся и скосил взгляд на Изумо.

— Хороша служба, — проговорил он с определённым недовольством. — День за днём одно и то же: гражданские, послы, фермеры, торговцы…

— Лучше так, чем какое-нибудь веселье типа нападения Акацуки, — парировал Изумо, расслабленно глядя на алое предзакатное небо.

— Нет, ну естественно, — согласился Котецу и горячо добавил: — Но всё же почему что-нибудь интересное может происходить с кем угодно, но только не с нами?! Вот хотя бы взять Наруто и его друзей: год отсутствовали, вернулись сильней, чем были, с младшим Учихой прицепом — и не признаются же, главное, где были! Даже Анко, и та не колется!

— Что поделать… — Изумо широко зевнул; он явно не был настроен на спор сегодня. — Можно, конечно, попробовать напоить её и порасспрашивать…

Котецу усмехнулся и перевёл взгляд на дорогу. Вовремя, как оказалось: по ней к деревне неспешно приближался одинокий путник. Что-то в нём насторожило Котецу, и он вышел из будки, пригляделся — и встревоженно вскрикнул:

— Изумо, подъём!

— Что? — друг тут же оказался рядом, всмотрелся в путника и резко побледнел, увидев символы на его плаще. — Акацуки!

— Быстро, подай сигнал тревоги, — Котецу выхватил кунай и храбро шагнул вперёд — меж тем прекрасно понимая, что навряд ли задержит этого шиноби на время, достаточное для прибытия подмоги. — Кто ты и с какими целями прибыл в Коноху?!

Нукенин снял соломенную треугольную шляпу, открывая загорелое обветренное лицо; на протекторе, который он носил на лбу, был выгравирован перечёркнутый символ Аме.

— Передайте Хокаге, — произнёс нукенин властно, с расстановкой, — Лидер Акацуки хочет поговорить с ней.

Утренний туман, словно плотное одеяло, укутывал Деревню, Скрытую в Листве, оберегая её сон, давая жившим в ней шиноби отдохнуть и восстановить силы после нелёгких последних недель. Тишину и покой не нарушало ничто, лишь в лесу начинали уже, чувствуя близкий рассвет, копошиться мелкие зверьки и петь свои песни птицы. В эти звуки природы вплетался мелодичный звон колокольчика; миг за мигом звон становился всё громче, и сонная возня животных, казалось, медленно утопала в нём, растворялась в монотонном металлическом пении, льющемся в ритме… ветра? Шагов.

Двое шиноби в чёрных плащах с красными облаками медленно приближались к главным воротам деревни. Углядев их, постовые мгновенно стряхнули сонливость, замерли в напряжённых позах, не отводя глаз от гостей, но те не сбавляли шаг. Лишь когда пересекли границу селения, нукенины остановились — перед ними словно из воздуха возник молодой светловолосый шиноби. Поразглядывав их пару секунд, он упёр руки в бока и обвиняюще спросил: