Приговорённые к совершенству | страница 13



— Что — приняли и отвели «удел»?

— Конечно… Степь большая… А воевать с таким — не дураки, разобрались — себе дороже. Но диво, Серёга, совсем не это… И даже не то, что уже через два месяца его самые гордые из «степняков» безоговорочно признали главарём… А я тому не перестаю до сих пор дивиться — чем это он их взять сумел… Силой одной — не смог бы…

— Нет, Адамыч, ты мне лучше скажи, как ему удалось — что нигде, кроме ваших степей, о нём никто ничего не знает? Словно это где-нибудь на Луне?

— А ты погоди, не торопись… Оно ведь одно к одному…

Майор, допив водку, выбросил в окно пустую бутылку, откинулся на спинку сиденья, дожевал остатки предложенного Сергеем помидора, закурил.

— Кажется, полегчало. А то, знаешь… Понимаю, что из-за дыма нам было ни х… не видно… И вроде бы — не виноват… И всё-таки… Ведь совсем мальчишки! Эх…

* * *

— Куда, б…?! Майор, автомат! Твой сектор справа!

Выкрикивая эти команды, Сергей, первым делом загасив фары, одновременно резко тормозил, открывал дверцу и тянулся за «Калашниковым». Через секунду он уже стоял на земле — сосредоточенный, с автоматом наизготовку, всматриваясь в особенно густую после только что горевшего света ночную тьму.

— Мальчики, не стреляйте! Я одна! Правда!

— А ну — подними руки. И — по дороге. Медленно. И без фокусов. Ты на прицеле.

Осторожные шажки, скрип попавшего под подошву камешка — женская фигурка выделилась из тьмы расплывчатым силуэтом только в трёх метрах от Сергея.

— Ещё на два шага. Так. Хорошо. Ладно — опусти руки. Кто такая?

— Света. Здесь рядом женщина. Случайно наткнулась. Лежит у дороги. Думала — мёртвая. Нет — живая. В сознании, а молчит. Не пьяная. И не обкуренная. Тормошу, спрашиваю, как зовут — молчит. Думаю, что делать, а тут вы едете. Вот я и тормознула.

— Смелая. А ночью-то — как в степи… ладно, потом! Полезай в кабину. Адамыч, посторожи.

Усадив незваную гостью в «Уазик», Сергей достал бинокль ночного видения и осмотрелся: верно, впереди, метрах где-нибудь в тридцати — и в пяти в сторону от дороги — светилась распростёртая на земле фигурка. Больше, а Сергей внимательно оглядел всё вокруг, ничего подозрительного: нагретая за день солнцем, мерцала степь — с более яркими проплешинами голой земли. И всё: насколько можно было верить опыту и биноклю — никаких засад.

При свете тоненького луча потайного фонарика убедившись, что видимых повреждений нет, Сергей бережно взял на руки безвольное — лёгкое не по росту — тело. В «Уазике», велев Свете перебраться назад, он собрался произвести более тщательный осмотр, но Иван Адамович остановил: