— «Замороженная» — надо к Батьке.
— Кто? Кто?
— «Замороженная», говорю. Вон Света, наверно, знает.
— Не-е, дяденька…
…майор перебил: — Не дяденька, а Иван Адамович. Ишь, пигалица, всё у неё «мальчики» да «дяденьки»!
— Ой, простите, Иван Адамович! Но я же, правда, не знала, как вас зовут.
— Не знала — спросила бы. А то сразу — «дяденька». «Племянница», — добродушно проворчал майор. И, чуть помедлив: — Так, что, Света, значит, и ты не знаешь?
— Не знаю, Иван Адамович. Я же в степи только на лето. Брату с бахчёй помочь. И с помидорами. А так-то — я с Дона. Из Усть-Донецка. Учительница… А вовсе не пигалица, — кокетливо, с наигранной обидой в голосе, Света «куснула» майора.
— Иван Адамович, — в Светином присутствии Сергей решил перейти на более официальное обращение, — если ты знаешь, скажи: «замороженная» эта… может ей дать чего?.. есть у меня бутылка хорошего раздорского «Рислинга»… правда, тёплое…
— Нет, Сергей, — майор на мгновенье запнулся и, желая зубастой девчонке преподать урок «хорошего тона», добавил: — Геннадьевич. Ничего ей сейчас не надо. Она сейчас даже воду не сможет. Вот отойдёт… они, «замороженные», обыкновенно в себя приходят дня через два.
— А везти её как? У меня там, сзади, бочка с бензином, канистры, ящики: всё забито — положить негде.
— А мы её, Сергей Геннадьевич, посадим промеж собой — я придержу, не далеко уже, километров двадцать.
— Ладно, поехали. Тебе, Света, не по дороге? — подкинем. А вообще — спасибо. Не побоялась, не бросила человека. По нынешним временам — редкость.
— Мне километра два. А там — тропка. Я сойду.
— Никуда ты, Светочка, — можно, я тебя Светочкой? — не сойдёшь.
— Можно, Иван Адамович, — без нужды обратившись к майору по имени-отчеству, снова легонько «куснула» Света, — почему это, не сойду? Вы меня — что? Похищаете? Или — как это у «степняков» — умыкаете?
— Девчонка! Я дело говорю, а она ехидничает! Сергей, — официальности майору хватило не надолго, — нельзя нам её ночью одну оставлять в степи.
— Почему, нельзя? Я же шла…
— Шла, шла! Сама по себе! Беспечная, легкомысленная девчонка! Шляется по ночам! И хоть при Иннокентии-то Глебовиче и поспокойней стало — а всё одно могут обидеть. А на отморозков, не дай Бог, нарвёшься — если не замучат, не убьют, то продадут-то уж обязательно! К брату, видите ли, приехала! Мама-то с папой далеко — и пользуется! Драть тебя некому!
Сергея забавляла уютная, «домашняя» рассерженность добродушного майора, и он решил подыграть ему:
