Лавина | страница 77



Так что еще и по этому самому захотелось Жорику сдружиться с Сергеем Невраевым.

Хотеть — значит мочь, Жора уверен. Сумел раз и другой услужить Сергею в его экологических исканиях. Данные преподнес — пальчики оближешь. (Правда, если их опубликовать, скандал обеспечен, но это уже, простите, не Жорикова забота.) Штормовочку австрийскую — блеск! — сыскал по бросовой цене, да чего-то отказался Сергей. Находятся простофили!

Зима наступила, еще шире простор. На лыжах вместе (до склонов машиной всегда пожалуйста, очень удобно); на секции альпинистской перезнакомился с Сергеевыми сотоварищами (не шибко понравился только Воронову); а прослышал о предполагающемся траверсе Скэл-Тау, и вовсе прилип. И наконец свершилось: получил приглашение в дом.

Сначала хотел букет из алых роз (ниточка имелась в некую оранжерею через некую садовницу), но, поразмыслив, понял: вычурно несколько, опять же зима, следует ограничиться коробкой шоколада.

Регина, открыв дверь, признала его тотчас, усмехнулась, но ни слова. Шоколад, однако, приняла и равнодушно поблагодарила. Вскорости начала собираться: «Жизель» у нее. Так и подмывало предложить свои услуги, подбросить к театру. Вспотел даже, но сдержался. На долгое терпение, понимал он, надо себя готовить.

Этим ознаменовался новый виток в их отношениях. Собственно, отношений по-прежнему не было. Было настойчивое стремление Жорика, оно крепло, разгоралось сильнее, безудержнее от ее холодной сдержанности. И еще любопытный момент: Сергей по идее должен бы скорехонько засечь его ухищрения, множество как бы непреднамеренных совпадений, приводивших к чересчур уж случайным встречам, а он не реагировал. Не замечал? Или настолько уверен в несостоятельности Жориных поползновений, что не желал придавать излишнего значения?

А Жорику мерещилось: еще немного, и вместо: «Я тороплюсь, у меня репетиция!», или: «Меня ждет муж». — «Он же уехал, он в командировке, ну что вам свободный вечер проводить со свекровью дома? Столик заказан, джаз отличный, я давно мечтал потанцевать с вами!» — «Если я говорю — ждет, вы не смеете мне возражать!» — так вот, вместо загодя известных отказов ну хоть в машину его сядет, и тогда… Что тогда? Что-что! Ясное дело, повезет послушно к ее дому в осточертевший Теплый переулок, как пижоны москвичи на старый лад называют ее улицу. То… Впрочем, гнал суеверно залихватские свои предположения. Не больно же весело всякий раз рушиться с небес на землю.