Василию Васильевичу художник не мешал. Да ему и некогда было отвлекаться — у него было большое задание: к концу смены выверить прицельную линию у всех пулемётов.
Через час художник сделал несколько набросков.
Иногда Василий Васильевич получался на бумаге чересчур строгим, иногда, наоборот, лицо его выглядело слишком детским.
Наконец Пахомов остался доволен своим наброском. Лицо Василия Васильевича получилось одновременно и ребячьим и со взрослой серьёзной заботой. Художник распрямил спину и почувствовал, что сильно устал. Теперь можно было немного отдохнуть.
Ведь они оба — и мальчик и художник — в эти часы работали для обороны. Мальчик делал своё дело, художник — своё, и дело каждого было необходимо стране.
Алексей Фёдорович уже представлял, как будет выглядеть будущий плакат.
Через месяц плакат был готов. Его отнесли в типографию, чтобы отпечатать несколько тысяч таких же плакатов. Плакаты увезли в разные города страны.
Ленинградский мальчишка в большом взрослом пиджаке строго смотрел со стен цехов в Свердловске и Иванове, Ташкенте и Горьком, где тоже работали мальчишки для фронта.
«Ты научился работать на трудных станках? — казалось, спрашивал он у всех, кто проходил мимо плаката. — Ты всё отдаёшь фронту?»
Ведь плакат так и назывался: «Всё для фронта». Только в скобках Пахомов приписал ещё одно название: «Василий Васильевич».
Пришло письмо из деревни. Это письмо написал сам председатель колхоза.
«Недавно я ездил по делам в город, — писал председатель. — Иду мимо исполкома — и вдруг на стене плакат вижу. А на том плакате вроде бы наш Василий нарисован. Если это точно ты, значит, не ошибся я, когда тебя посылал учиться, значит, становишься ты уже большим человеком. Мы тоже, как и ты, делаем всё для фронта, всё для победы. Каждый колос хлеба сберегаем. В этом тебе и отчитываемся».
Потом пришло письмо с фронта. «Дорогой Василий! — писал Иван Тимофеевич, тот самый пожилой рабочий, который передал Василию Васильевичу свой станок, а сам пошёл воевать. — Отводили недавно нашу часть на отдых и показывали кинофильм про то, как вы там в тылу работаете. И вдруг — во весь экран плакат, а на плакате ты, да ещё у моего станка! Я прямо так и закричал: «Это же Васька наш, мальчишка из нашего цеха, и станок-то мой!» Знал я, что ты меня не подведёшь, и очень за тебя радуюсь. А ещё скажи спасибо тому художнику, который так правильно нарисовал мой станок. Мы теперь снова на передовой, бьём врага».
