Доктор тоже взглянул на Молдера удивленно — и с какой-то невнятной пытливостью. Помолчал, припоминая. И сказал, как бы сам немножко удивляясь собственным словам:
— Да, действительно. Я теперь вспомнил... За две-три недели до исчезновения он несколько раз жаловался на жуткие головные боли. Да, ведь он даже судиться собирался...
— И как вы лечили его и Полу? Одинаково?
— Получается, да. Хотя в случае с Полой я даже не припомнил аналогичной ситуации с Кернсом, это было так давно... Да, я обоим прописывал обыкновенное обезболивающее. Кодеин...
Все трое помолчали. Лицо доктора было непроницаемым. «Интересный вопрос задал Молдер, — думала Скалли. — Как это ему в голову пришло? И как теперь это интерпретировать? Если девушка в безумии совершила такое, стало быть, больной тем же самым недугом Кернс мог совершить что-то не менее нелепое и опасное — и исчезнуть? Возможно, возможно... Интересный поворот».
— Я думаю, — проговорила она, — вскрытие Полы Грэй прояснит ситуацию.
Шериф что-то неразборчиво пробурчал из своего угла. На него никто не обернулся.
— Боюсь, я не смогу, — сказал, облизнув губы, доктор, — дать вам разрешение на вскрытие ее тела. Вам придется сначала переговорить по этому поводу с самим мистером Чейко.
— С главой фабрики? — удивленно спросила Скалли.— Он-то тут при чем? Вы же врач.
— Да, но, видите ли, мистер Чейко — дедушка Полы. Он ее ближайший родственник. Владелец всего нашего предприятия — ближайший родственник покойной.
Шериф снова что-то пробормотал себе под нос, и снова никто не разобрал его слов.
Молдер остановил машину на площадке перед роскошным цветником, разбитым напротив главного входа в белоснежный трехэтажный особняк, водруженный на вершину холма. Особняк купался в свете летнего солнца, сверкая сахарной белизной стен и сполохами отражающих солнце и небо огромных окон.
«Судя по доходам мистера Чейко, много кур ест Америка», — подумал Молдер, заглушая мотор.
«Все-таки мы живем в великой стране, отстегивая ремень безопасности, подумала Скалли. — Стране подлинной демократии и подлинного равенства. Стране равных возможностей. Разве при каком-нибудь тоталитарном режиме, в Северной Корее, Ливии или России внучка фигуры такого масштаба, как мистер Чейко, работала бы на его же фабрике простой работницей? Никогда. А у нас...» Скалли ощущала неподдельную гордость.
Горничная-афро, пожилая и изрядно располневшая, как и полагается горничным-афро, выслушала их, проговорила: «Я доложу» — и степенно удалилась в глубину особняка. Агенты смиренно ожидали в холле, прохладном и сумеречном после солнечного половодья, захлестнувшего холм. Через каких-то десять минут горничная столь же неторопливо вернулась и произнесла: «Идемте. Но вам придется подождать: мистер Чейко кормит курочек».
