— Отец был прав — на Кавказе с другим мировоззрением нельзя. Да и нигде нельзя. А мы жили дружно — карачаевцы, черкесы, русские, абазины, ногайцы… Первые годы Севера трудно переживали, как и все. Тоже дружба выручала.
После свадьбы молодые Шебзуховы жили у родителей мужа. Согласно местным законам, каким бы большим ни был дом, в нем не может быть более одной кухни, более одного бюджета — все живущие под одной крышей отдают заработанное главе семьи, питаются вместе, покупки делают на выделяемые им хозяином дома деньги.
Люба с мужем не роптали, однако страстно желали самостоятельности. Как и положено, инициатором отъезда на Север, к дяде, который с 1972 года, с самого начала освоения Медвежьего проживал в Надыме, был муж. На сомнения жены он ответил: «Мы — не дети, мы — семья, а я — мужчина. Надо отделяться».
Дорога к свободе и самостоятельности привела их летом 1983 года в Пангоды. Мужа взяли по специальности, водителем. Любовь, которая только перед отъездом на Север получила диплом выпускницы Ставропольского Ордена Дружбы народов педагогического института, с сентября приступила к работе в школе — учителем начальных классов. Три месяца жили «как придется», потом им предложили квартиру, как принято говорить, «на подселение».
— Это была трехкомнатная квартира в деревянном доме на три семьи. Казалось бы — опять теснота, несвобода? Ничего подобного. Считаю, что годы в этом, по сути дела, общежитии были самые радостные для нас на Севере.
У нас в народе говорят: на первом месте сосед, а брат на втором. Даже поговорка есть… Вот приблизительный перевод: «Пока брат до меня доберется, сосед успеет кружку воды подать».
Это была дружная интернациональная коммунальная квартира: одна семья из западной Украины, другая из Башкирии, и мы… Абсолютная взаимовыручка: дети «общие», покупки делали на всех… Бывало так. Одна семья смотрит за детьми (все детишки были еще маленькие), две другие пары взрослых могут отдохнуть — кто в Доме культуры, кто в гостях.
С особой радостью встречали праздничные дни. Тут вся квартира гудела как улей: планировали сценарий, разрабатывали меню, которое состояло из «региональных» блюд, готовили. Потом веселились, пели песни на разных языках, танцевали…
Все было — и печали, и радости — вместе. Если кто-то болел, вся квартира выполняла роль доктора. Единственно чего не знали, так это ссор и обид. Некоторым в такое трудно поверить. Общепринятый образ коммуналки склоки, противоречия, зависть… А мы вот, когда через пять лет нас расселили по собственным квартирам, ревели. И знаете, какими словами мы, женщины, причитали? Сейчас это воспоминание вызывает улыбку… Плачем, понимаем, уходит нечто очень важное, а не знаем, что говорить, наверное потому, что никогда до этого не формулировали для себя, чем была для нас эта общая квартира, эта дружная жизнь в ней… Так вот, сквозь слезы и говорим друг другу: «Ну как же мы теперь будем праздники справлять?!..» Наверное, мы чувствовали, что лишаемся как раз-таки будней, которые стали для нас как праздники…
