О, рай-да, рай-да!.. О, рай-да, рай-да!..
О, рай-да, рай-да!.. О, рай-да!..
Мы не понимали, что такое «рай-да». Но у гигантского ночного костра, когда раскаленные, потерявшие вес осколки летят в померкшее от яростного огня небо, а макушки ближней рощи волшебно превращаются в колышущиеся темные вершины, нам представляется иной, сказочный, мир: синие горы, тучные стада, счастливые кавказские чабаны в белых бурках и папахах. Они, благодарные судьбе, стране, радостной песней славят свою жизнь (которая для нас, увы, так мы думали, — могла быть только сладкой мечтой!), а горы им вторят согласным громким эхом…
«Рай! — Да!.. Рай! — Да!..»
— Кавказ, место, где я родилась и выросла, — рай! — поблескивая угольными глазами, говорит южная женщина по имени Любовь. — Вслушайтесь в слово «Эльбрус»: это — вздрогнули горы, с гулом поползли к подножьям снега…. Или можно представить совершенно иное: чистый, звонкий, голубой воздух, орел парит…
На Кавказе большое значения придают имени, которое не должно быть просто приятным звуком, ему предписано быть «нагруженным» определенным смыслом, высоким и красивым: любовь к своей земле, к родителям, уважение к родственнику, другу, соседу…. Так, например, после Отечественной войны в Приэльбрусье появились мальчики Замиры (за мир), Дамиры (даешь мир)…
Султан Шебзухов назвал дочку в честь дружбы, именем жены своего армейского друга — Любовью.
Любовь Султановна Шебзухова, старшая женщина единственной в Пангодах черкесской семьи. Ей немногим за тридцать. Невысокая, крепкая, преисполненная скромного достоинства учительница местной школы, завуч. Прическа — свободные, не заколотые, не подхваченные лентой, не заплетенные волосы — крупные смоляные кудри, которые иногда резко вздрагивают в эмоциональном такте, согласно восклицанию, движению.
Однажды в детстве любознательная девочка обратила внимание: мать отца, совершая мусульманскую молитву, обращается лицом не к Мекке, а к Эльбрусу. В нужный момент спросила у нее: почему? «Как почему?!» — было восклицание. «Там ведь все боги!» Отец потом объяснил: у некогда языческого Кавказа Эльбрус являлся тем же, чем для древних греков Олимп, — домом богов. «Вот и подумай, дочка, кому поклоняется наша бабушка?» — Лукаво помолчал. — «Ну, ладно, не ломай голову, проблема того не стоит».
Отец, сколько жил, часто повторял (а Люба непременно вспоминала при этом молитвенную путаницу любимой бабушки): мнение о человеке не должно зависеть от того, какого бога он предпочитает и на каком языке его славит. Суди по делам.
