* * *
На первой же остановке выскочила на хрупнувший снег безлюдной платформы и бегом к противоположной — в обратный путь.
Скорее, только бы скорей — ждать не могу! Не могу-у-у! — выло в душе. Только бы двигаться, все время двигаться, без остановки, без пауз. Пауза для меня — это все. Конец! А, вон, кажется, электричка… она! Ах, беда, я же не считала, сколько остановок проехала — какая отсюда по счету станция этот Енаул проклятый…
Поезд подполз, остановился. Двери зашипели, раздернулись. Вошла, села. Народу в вагоне мало. Знобко. Темно.
— Вы не подскажете, когда Енаул? — обратилась она к старику, что сидел напротив.
— Через две остановки. Третья, считая от этой.
— Спасибо!
Что-то не так! Что меня сбило с толку — я же чувствовала, что Ларион там остался, в поезде. Меня интуиция ещё ни разу не подводила. Так что ж помешало мне? Ах, Ларион! Бедный ты мой, затерялся где-то там, в этом чертовом домике на колесах. Который гудит и дергает… Ты что думаешь: я тебя бросила? Не боись! Затерялся он, как же… Кота украли! Что не так? Колет как соринка в глазу. Просто кота украли или… маковая соломка? Есть тут связь? Никакой связи! Но почему я как сумасшедшая рванула из поезда, почти не соображая, что делаю, но зная одно — надо догнать геолога, кот у него… Ах, да — мне же об этом сказали — тот парень в тамбуре — мол, мужик с бородой с вещами на выход собрался и кот был при нем. Значит, я все сделала правильно? Вроде, да. Но кота-то у него нет! Выходит, мне наврали. Зачем? Как голова болит! Дуреха, так чувствовала ты, что кот где-то в поезде, или нет? Да или нет?! Скорее, да… Но ведь электричку нельзя было упустить — если бы Лариона в самом деле украл Алексей и скрылся с ним на той электричке, я бы в жизни его не нашла! С концами в воду! Как будто это сейчас не так… Конечно не так — только не надо с ума сходить! Надька, не истери, займемся удравшим поездом.
— Девушка, сейчас Енаул будет, — наклонился к ней старичок.
Он прищурился, рассматривая ее: и откуда такая? И пальцы его, костистые, крепкие, словно от изумления подрагивали на коленях.
— Слышь, выходить тебе — твоя станция.
— Спасибо! Иду.
Вышла в тамбур. Вот он, вокзал-канарейка, надвигается, наплывает навстречу.
Прямо как родной! — усмехнулась Надя. — Как к себе домой возвращаюсь… Бред какой-то! Что за бред вся эта твоя жизнь, Надька! Что ты вечно устраиваешь? Вот тебе ещё это — ЕНАУЛ — вот теперь и терпи. Но почему?!
Стоп! Двери раскрылись и навстречу ей в тамбур шагнули двое парней, загородив выход. Одинокий фонарь на перроне качнулся под ветром, полыхнул мертвенным светом по лицам вошедших, и Надя их сразу узнала — это были те двое из её сбежавшего поезда. Один — тот детина, что в коридоре стоял, без лица, и другой — короткостриженный, который направил её вдогонку за Алексеем. И этот другой нехорошо улыбнулся, а безликий замахнулся с размаху… в руке он сжимал бутылку. Надя резко пригнулась, послышался звон стекла. Она напружинилась, стрелой рванулась вперед и выскочила на платформу…
