Самодурка - Елена Константиновна Ткач

«Неужели я сейчас сниму сапоги, лягу и вытяну ноги? Кажется, пассажиров мало и вагон полупустой. Только бы в купе мужчин не было — опять это напряжение… А с меня хватит. Устала.»

Мысли вспыхивали вяло и словно бы неохотно. Она едва держалась на ногах от усталости — эта стройная молодая женщина. И все же привлекала к себе внимание. Что-то было в её облике… порода? Утонченность? Устремленность какая-то… Она привычно пряталась от назойливых взглядов, кутаясь в пуховый платок, накинутый по-боярски поверх изящной меховой шапочки. Куталась и улыбалась тихонечко. Про себя.

На екатеринбургском перроне падал снежок, засыпая ясный морозный полдень, предновогоднюю суету, багаж, улыбки и прощальные поцелуи.

— Давайте ваш билет.

Моложавая напомаженная проводница возвестила посадку.

«Как в тумане все… Сейчас наверно будет тепло. И мы с тобой, Ларион, сомлеем, задремлем… завтра до-о-ма…»

Она почти засыпала. Утомительная гастрольная поездка — этакий балетный чес по трем городам Урала, слава Богу, была позади. А впереди — Володька и Новый год!

Небольшой, но вместительный импортный чемодан, пакетик с едой, — она втаскивала их на подножку небрежно, не боясь поцарапать чемоданову кожу, все внимание было поглощено чем-то, старательно прикрытым полой енотовой шубки.

— Так, кажется здесь!

Дернула дверь купе — никого. Тишина. Тепло…

— А вагон и в самом деле пустой. Вот радость-то!

Она как-то сразу очнулась, встрепенулась и хихикнула озорно. Все ещё пряча взгляд.

Долой платок, шапку, шубку!

Ах, вот оно что — под полою был кот. Довольно-таки толстоватый кот, весь белый, с шоколадной мордочкой, лапами и хвостом, с задумчивым мечтательным взглядом и явно своенравным характером.

Чемодан — туда. Пакетик — сюда. Села! И отдернула занавеску. И мысленно попрощалась со всеми тремя городами, в которых принимали её.

Только вот главный балетмейстер екатеринбургский — такой приставучий! Но хороший. Бедняга — недавно инфаркт перенес. Ох, какие же там пельмени в этом бывшем Свердловске, в угловом ресторанчике! Особенно с этой… как её там? С лосятиной. Смешно сказать — для них я столичная штучка. Звезда! А какая уж там звезда, если сольную вариацию станцевать — это событие… А так — двоечки, троечки. Ларион, как наш ранг прежде в балетной иерархии назывался? — она погладила кота и вздохнула. — Правильно, корифейка. Сольных партий нам с тобой не дают. А па-де-де… — снова вздохнула, когда же в последний раз в Москве танцевала? Вроде полгода назад. Вставное из первого акта «Жизели».