- Так точно, было такое... - запинаясь, ответил усач, - не думали, что вы...
- Не думали? А другим, значит, можно?
- Никак нет. - Черношейкин испуганно "ел глазами начальство".
Неожиданно командарм рассмеялся:
- Весело едете. Значит, бодрый-то дух есть?
- Так точно, дух есть... - робко вставил Черношейкин.
Чуйков оборвал смех:
- Дух есть, а немец бьет нас. А?
- Так точно! Танков у него уйма, - вытянулся усач. - Однако мы его тоже дубасили в империалистическую.
- Гляжу, старый солдат, - заметил командарм. - По годкам тебе на печке бы сидеть.
- Что ж я, бессовестный? - возмутился Черношейкин. - Вон какие молокососы идут на смерть, - кивнул он в сторону лейтенанта, - а я на печке буду сидеть? Мы тут одного "зайца"-парнишку сгоняли с эшелона... Прости господи, только от горшка оторвался и на войну бежит!
Командарм пожал Черношейкину руку:
- Вижу, солдат, боевой дух у тебя есть. А что ж сразу-то оробел?
- Так точно! - подтвердил уже осмелевший Черношейкин и признался: Не приходилось видеть самого командарма. Все ж таки вы... птица важная.
Суровые, по-мужицки крупные черты лица командарма смягчились, губы дрогнули в улыбке. Взгляд строгих глаз теперь был добродушно-веселым и каким-то очень домашним, никак не вязавшимся с властным обликом командарма, который за два десятка с лишним лет перенес не одну войну и имел за плечами много ратных дел. Он взглянул пытливо на Аню и спросил:
- Сестричку не обижаете?
- Никак нет, - встретившись с его веселыми глазами, озорно щелкнула каблуками Аня. - Санинструктор Косопырикова.
- Разве это допустимо обижать... - не удержался Кухта.
- А что у тебя, браток, живот того... директорский?
- Я директором маслозавода был, товарищ командарм.
- То-то, гляжу, он у тебя, как... - Чуйков сделал рукой округлое движение.
Теперь смеялись все, Кухта тоже. Смеялись, словно и не было войны, словно перед этим не получал командарм сводку о том, что противником заняты те населенные пункты, которые его армия, еще следующая в пути, должна была оборонять.
В самой натуре командарма, сына крестьянина, прошедшего путь от рядового до генерала, была потребность поговорить с солдатами по душам, узнать их мысли, настроение, а значит, узнать и нечто такое, что помогло бы ему в нужный момент принять верное решение. Ведь именно с ними вместе ему на днях придется вступить в бой с бронированной немецкой лавиной.
Паровоз дал сигнал к отправлению. На прощание командарм пожал каждому руку, задумчиво сказал:
