Иван - я, Федоровы - мы - Алексей Яковлевич Очкин

Алексей Яковлевич ОЧКИН

ИВАН - Я, ФЕДОРОВЫ - МЫ

Героическая быль

В этой повести подлинные события и почти все подлинные имена.

Автор ее, Алексей Яковлевич Очкин, описывает боевые дела своего

друга, "братишки" Вани Федорова, погибшего в Сталинграде смертью

героя. Сам Очкин шестнадцатилетним пареньком добровольно ушел на

фронт. Начал войну на Дону, участвовал в Сталинградской битве, где

возглавлял группу "57 бессмертных", на Курской дуге повторил подвиг

Александра Матросова, еще не однажды был тяжело ранен, но дошел по

дорогам войны до конца: участвовал в штурме Берлина и освобождении

Праги. Сейчас А. Я. Очкин кинорежиссер, пишет книги.

1

В жаркий июльский день 1942 года по донской, пепельной от полыни степи, часто останавливаясь на разъездах, медленно двигался воинский эшелон с истребителями танков, разведчиками и саперами еще малоизвестной тогда сологубовской дивизии. Паровоз с трудом тащил красные солдатские теплушки, платформы с пушками и машинами и удивительный среди этого разнокалиберного состава зеленый классный вагон - в нем ехал комдив Сологуб со своим штабом.

В истребительно-противотанковом подразделении капитана Богдановича никто еще не знал, что придется участвовать в Сталинградской битве. Никто не предполагал, что "сорокапятки" - пушчонки малого калибра - и противотанковые ружья остановят немецкие бронированные корпуса 6-й армии Паулюса, которые сейчас катились по раздольным донским степям, прорвав нашу оборону на широком фронте. На соединение с Паулюсом, повернув с Кавказского направления, спешила 4-я танковая армия Гота. Именно поэтому в одну из ночей подразделение капитана Богдановича в составе дивизии Сологуба погрузили в эшелоны, и лишь за Поворином, откуда пошла однопутка на Сталинград, они догадались, куда едут...

На первом перегоне от Поворина поезд нагнали легковые машины; двигаясь параллельно железнодорожному пути, они то обгоняли эшелон, то отставали. Бойцы батареи лейтенанта Дымова у раздвинутой настежь двери теплушки свесились за перекладину и, показывая кукиш машинам, кричали: "Накось, догони!" Задавал всему тон сам лейтенант. Он вылез за перекладину, держась за нее рукой, подставил грудь горячему тугому ветру с запахами прокаленных трав и смолистых шпал и размахивал пилоткой: "Эй, машинист! Поддай пару!" Ему вторили хором бойцы и громче всех звонкоголосый запевала, наводчик противотанкового орудия Иван Берест, курчавый, цыганистый парень. Уж на что степенный, самый старший по годам, великан Черношейкин и тот не выдержал, поднялся с нар, где, покуривая, сидел складным ножиком, и теперь высился над всеми, худой, горбоносый, с усами, торчащими метелочками.