В эту ночь в Аронге обезумевшие крысы с писком метались по улицам, бросались на собак, на домашний скот и друг на друга.
Пьяница Герси долго взбирался на крыльцо своего дома. Ноги его не держали. Он что-то бормотал, на карачках преодолевая ступеньки. Добравшись до двери, Герси застонал и прислонился спиной к перилам. Силы покинули его. Некоторое время он еще выдавливал из себя невнятные слова, но скоро завалился на бок и захрапел. Крысы мутным потоком взбежали на крыльцо. Их глаза сверкали злобным блеском. Серые твари облепили пьяницу и вонзили зубы в незащищенную одеждой плоть.
В таверне случилась драка, какой в городе еще не бывало. Десятки озверевших людей выплескивали ярость на тех, с кем только что пили пиво. В ход шли ножи, доски от разломанных лавок и столов. Трактирщик с женой успели спрятаться в погребе, а когда все стихло, вылезли наружу и увидели кровавый хаос: несколько остывающих трупов, стонущих раненых, ползающих среди перевернутых и разломанных столов и лавок, разбитой посуды и разбросанной снеди. Никто не помнил, с чего начался весь этот кошмар и в чем причина неожиданной ярости. Трактирщик завыл от отчаяния и побежал за законниками.
Ближе к полуночи стражник городской тюрьмы схватился за голову из-за резкой боли в висках. Стиснув зубы, он опустился на колени и застонал. В глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота. В сознании начали появляться образы скалящихся в мерзких улыбках лиц. Внезапно стражника обуяла ярость. Он схватил арбалет, выскочил из караульной комнаты и сквозь прутья решетки начал стрелять по узникам. К тому моменту, когда его скрутили сослуживцы — успел убить пятерых.
Конюх поджег конюшню на окраине города. В пожаре сгорело восемь лошадей. Молодой жрец сошел с ума. Он бегал по улицам Аронга и кричал о грядущем конце света. Жена ростовщика всадила нож в грудь спящего мужа, после чего пошла в хлев и повесилась.
Дочь местного алхимика проснулась посреди ночи и вышла на крыльцо. Она долго смотрела на ползущий по небу месяц. На ее губах играла блаженная улыбка, а зрачки, то медленно сужались, то резко расширялись. Когда месяц скрылся за облаком, девушка нахмурилась, лицо исказила гримаса отчаяния, по щекам потекли слезы. Девушка не замечала, как мимо нее в дом бегут десятки крыс. Она медленно сошла с крыльца, прошла в сарай, где находилась лаборатория отца, безошибочно нашла склянку с кислотой и начала пить. Через несколько мгновений девушка рухнула на пол. Она пыталась кричать, но из сожженного горла вырывались лишь хрипы. Внутри будто полыхал огонь. Дочь алхимика умирала в страшных муках, корчась на полу лаборатории отца.
