В морозном воздухе витал едва уловимый аромат сосны. Как ни странно к нему примешивался давно знакомый запах пороха. Взметнулись полы чьей-то накидки. Значит кто-то прячется за деревьями.
Лебедь пролетел совсем низко над тропинкой. Из-за деревьев никто не наблюдал за птицей, и тем не менее, в чаще слышались быстрые шаги.
Дорожка сужалась. Лететь меж еловых ветвей становилось все труднее. Собрав остатки сил, птица взмыла ввысь и направилась обратно. Впереди показалась замерзшая река. Лебедь устремился к ней и в этот миг со стороны леса раздался выстрел. Шальная пуля просвистела рядом с лебединым крылом, но не задела его.
Стоило лишь немного повернуть голову, чтобы увидеть ствол карабина, выглядывавший из-за ветвей. Значит, это не охотник. Охотник взял бы с собой ружье. Лебедь усиленно захлопал крыльями, чтобы отлететь на безопасное расстояние. Второй выстрел прозвучал за спиной и на этот раз боль обожгла крыло, разлилась волной по телу. Птица не могла больше держаться на лету и стала медленно падать. Сверкающий снег ковром расстелился перед ней, жадно впитав капельку крови, похожую на алый рубин.
Странная фигура в накидке выскочила из-за деревьев, но дикий рев раздавшейся в небесах не позволил ей двинуться дальше опушки леса. С Золотым Владыкой шутки опасны. Злое дело сделано, пора замести следы и исчезнуть.
Случайному наблюдателю могло показаться странным, что благородный господин разгуливает в одиночку по зимнему лесу, даже не накинув плаща. А на этот раз красивый, изысканно одетый кавалер озирался по сторонам так, будто искал утерянный клад или даму, очаровавшую его на балу и убежавшую в чащу. Но Эдвину было все равно. Соберись сейчас хоть целая толпа глазеть на него, он бы не обратил на нее внимания. Да, к тому же в лесу обитали лишь его слуги. Крошечный бельчонок, прыгая и испуганно попискивая всю дорогу, указал ему место, где на снегу лежала раненая птица.
Эдвин положил обессиленного лебедя себе за пазуху.
-- Успокойся, Роза, - шепнул он. - Я вылечу тебя.
Если бы случайный прохожий видел, как златовласый юноша, очевидно дворянин, прижимает к груди дикую птицу, то это сцена показалось бы слишком необычной. Но здесь случайных прохожих быть не могло. На этой тропе мог появиться лишь тот, кого привела сюда судьба или нечеловеческое коварство.
С такой хрупкой ношей превращаться в дракона было нельзя. Пришлось пешком добираться до замка. По дороге Эдвин прижимал птицу к сердцу и пытался согреть ее своим теплом, но холодное тельце становилось все слабее. Не оставалось времени думать ни о чем, кроме, как о необходимом лекарстве. Способы лечения в подобных случаях были различными, надо лишь найти самый верный.
