Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Бернхард Хеннен

— Ты немедленно отдашь мне камень, — прошипела Сина.

Дочь самого богатого в Бельбеке крестьянина, она была выше Дарона на голову. Спорить с ней было глупо. Но мальчишка вовсе не собирался расставаться со своим сокровищем. Он изо всех сил тянул камень на себя.

Никто из ватаги забравшихся в пальмовую рощу детей не поспешил ему на помощь. Все боялись Сины. Они просто стояли вокруг, выжидая, чья возьмет.

— Укуси ее за руку, — прошептал Тура, самый младший.

Сина бросила на него ядовитый взгляд:

— Я все слышала.

Дарон воспользовался мгновением, когда девочка отвлеклась, и пнул ее по ноге. Она выпустила камень, выругалась и тут же отвесила ему оплеуху.

— Оставь себе эту дурацкую штуку. Тоже мне, великое сокровище!

— Вот именно, — упрямо ответил он. — Так и есть, и ты это отлично знаешь.

Дарон крепко сжимал отвоеванную драгоценность. Его отец, Нарек, перекапывая их маленькое поле, нашел этот камень. И за день до своего ухода подарил его сыну. С одной стороны камень был белым, как свежее козье молоко, а с другой — черным, как древесный уголь. Дарону не удавалось полностью спрятать его в кулаке. Он был плоским и всего лишь чуть толще его мизинца.

Как же чертовски давно это было, когда отец ушел сражаться за бессмертного Аарона. Неужели и правда всего три луны тому назад? Дарону казалось, что прошло три года.

— Начнем, — настроение у Сины было по-прежнему плохим. — Вы будете крысолицыми лувийцами, и мы выгоним вас из пальмового дворца.

— Мы — лувийцами? — возмутился Дарон. — Так не пойдет!

— Еще как пойдет! Вчера подлыми лувийцами были мы. Сегодня ваша очередь.

Дарон решительно покачал головой.

— Мой отец воюет под знаменами правителя Арама. Я не могу играть за лувийца. Это против фамильной чести.

— А мой папа говорит, что твой отец самое большее подметает конские яблоки за колесницами бессмертного. Нарек вообще не воин. Все в деревне знают это.

Дарон с трудом проглотил подступивший к горлу комок. Сина умеет сделать подлость. В точности как ее папаша! Конечно, он тоже знал, что его отец вовсе не воин, но он все равно герой. Кроме него и его друга Ашота никто не осмелился пойти за вербовщиком бессмертного.

— Пусть камень примет решение, — предложил Тура.