Живая статуя - Наталья Альбертовна Якобсон

Не спеша, я шел по ночному Рошену, и гулкое эхо собственных шагов было моим единственным спутником. Время пуститься в полет сейчас не было, а планы на ночь оставались весьма приземленными — угодить Анри, чтобы он отстал от меня раз и навсегда.

Как странно вспоминать те места, по которым я бродил точно так же, как по этому городу, заходил в таверны, восхищался величественными зданиями, следил за прохожими с высоких крыш домов, а потом с еще большей высоты наблюдал, как огонь жадно поглощает все то, что еще недавно вызывало мой интерес. Всего миг, всего одно огненное дыхание, и то, что было красотой, превращается в пылающий ад. Площади с дворцами и фонтанами, похожие на райские сады, рушатся, вспыхивают, и бывший оазис становится пеклом. А погибших было не счесть. Всего раз мне пришлось пройтись по городу, воспламененному мной же самим. То была ночь, когда мне предстояло пройти сквозь жаркую, душную преисподнюю. Сколько жестокости нужно, чтобы создать такой пожар? Даже то, что я делал это не по собственной воле, служило мне слабым оправданием.

Нельзя было оправдать меня и за то, что ради Анри я поставил свою метку на чужом доме и впустил туда смерть. Орисса умерла, и я намеревался выкупить ее тело, прежде чем оно окажется в общей могиле с другими несчастными, умершими от чумы. Даже останься девочка живой, вряд ли ее ждала бы благополучная судьба, останься она одна, и ее в лучшем случае ждали бы детский приют или какая-нибудь богадельня. К сожалению, я был не настолько лицемерен, чтобы назвать себя благодетелем. Сейчас я собирался совершить то, на чем сам поставил запрет, и чувствовал себя преступником.

Всего за несколько червонцев я купил ее мертвое тело, как и намеревался. Никто не задал мне никаких вопросов, не предположил, что я доктор, ищущий материал для вскрытия, безумный влюбленный или колдун, хотя алый плащ, свободно развевавшейся у меня за спиной, был выткан магическими символами. Но гробовщик этого не заметил. Золото, как всегда, действовало безотказно.

Как странно, должно быть, эта картина выглядела со стороны: из узкой длани в бархатной перчатке монеты сыплются в сухую руку гробовщика, и никто не заподозрит, что под перчаткой, возможно, скрыты драконьи когти.

Наш обмен происходил в полном молчании, и пантомима выглядела жуткой. Я бы отдал за Ориссу весь кошель, но боялся, что излишняя щедрость в данных обстоятельствах только вызовет подозрение.