Здесь, к тому же, была дверь, которую от взгляда скрывали тень клюва и расположение камней, пока кто-либо не подходил на расстояние, когда ее можно коснуться.
Словно противясь собственным действиям, Танри вздохнула и двинулась дальше. Она могла видеть в слабом сумрачном свете, несмотря на темноту внутри. Для дверей или ворот стена была слишком толстая, значит, тут должен быть туннель. Неожиданно она заметила какое-то движение перед собой. Это был фальконер.
Танри ускорила шаг, но оставалась на некотором расстоянии от него, когда они вышли к месту, напоминавшему внутренний двор, который окружали стены. Но ее заставило остановиться на полдороге то, что она увидела внутри.
Люди! Лошади! Безголовое тело и останки лошади! Обломки.
Все это было нарисовано, причем давно, так как сохранившиеся рисунки имели тусклый цвет там, где краска въелась в камень.
Безмолвная компания была нарисована в строгом порядке; мужчины держали лошадей за поводья, соколы восседали на луках седел, как бы ожидая распоряжений. Они смотрели налево от Танри.
Пройдя мимо этого боевого порядка, ее спутник пошел дальше, словно не заметил их, глядя в ту же сторону, что и они.
Впереди Танри увидела две ступени, ведущие в пещеру с широкой дверью, похожей на пасть чудовища, готового проглотить их.
Фальконер поднялся на эти ступени, так как знал, что было там… Там было прошлое, только не ее народа, а фальконеров, но оставаться позади Танри не могла. Идя за ним, она изучала лица воинов, державших шлемы-маски у бедра, словно была необходимость открыть лица, что в обычной жизни они вообще никогда не делали. Поэтому она обратила внимание на то, что, несмотря на принадлежность к одному народу, каждый отличался от другого. Их словно скопировали из жизни.
Когда она вошла в дверь, то опять услыхала крик сокола и мужчины. Ее не оставляло чувство могущества зла, которое притаилось рядом, хотя эти двое, за кем она шла, не могли причинить ей зла. Ох окутал тусклый полумрак, и они очутились в конце большого зала, уходящего в тень вправо и влево, но не пустого. Здесь находились статуи, некоторые причесанные и одетые. Женщины! Женщины в Эйри? Она стала изучать ближайшую к ней статую, чтобы удостовериться.
Бури и непогоды, размывшие рисунки во дворе, здесь никакого ущерба не нанесли, только лишь пыль толстым слоем лежала на плечах статуй в человеческий рост. Лицо, замороженное неподвижностью, но выражение! Тайное торжество, жадный… голод? Пристально смотрящие вперед глаза будто хранили в глубине искру знаний. Танри вновь отогнала возникшую иллюзию. Они не были живыми. Но эти лица… она посмотрела на другое, на третье — в то время, как мужские образы не выражали никаких эмоций, словно жизнь оставила их совсем, женские источали тайное злорадствующее выражение неутоленной жажды.
