Она вгляделась. Что это, иллюзия или коварство неизвестных строителей? Стены не было… Была голова гигантского сокола, а над выступающим клювом — отверстия, напоминающие кровожадные глаза.
А сам клюв…
Слишком разрушенная масса рядом давала лишь небольшой намек на намерение изобразить человека. Но чем больше девушка изучала эту каменную голову, тем реальнее она становилась: вся вытянувшаяся, готовая бросить пойманную добычу, чтобы броситься за новой.
— Нет!
Она не поняла, на самом ли деле закричала или этот крик прозвучал в мозгу? Хоть это и искусно подогнанные камни, но все же камни, всего лишь старые камни. Танри закрыла глаза, постояла так секунду и снова открыла. Только камни и никакой головы.
Пока она боролась с иллюзией, ее спутник с соколом на плече шел вперед, шел сам, от камня к камню, не ощущая, как ей казалось, веса птицы. Обычное хмурое выражение на его лице сменилось отрешенностью. Как зачарованный, он не отводил взгляда от стены, и Танри была вынуждена отодвинуться, когда он, спотыкаясь, проходил мимо нее.
Им нужно было укрытие, а главное — пища. Она была уверена, что голод скоро даст о себе знать. Держа наготове кинжал, Танри пошла за фальконером, убеждая себя в том, что это только камни, и все, что нужно для поддержания жизни, может быть только на этой земле.
Он доковылял до нависающего гигантского клюва, тень которого упала на фальконера. Остановившись, тот подтянулся, как солдат перед офицером или как священник перед молитвой.
Среди камней, повторяющих слова и звуки, глухо прозвучал его голос. Некоторые звуки произносились с интонацией, которую Танри слышала, когда он звал сокола, и звучали они дикой, бьющей модуляцией. Танри вздрогнула от ощущения, что ему ответят. Но кто — или что?
Голос его повысился до диапазона соколиного крика. Птица, сидящая у него на плече, тут же расправила крылья и прокричала свой вызов или приветствие. Их голоса так слились, что Танри не могла отличить один от другого.
Внезапно оба замолчали. Фальконер снова пошел вперед, только теперь более устойчиво и ни на что не опираясь, словно к нему вновь вернулись силы. Пройдя под клювом, он… исчез.
Танри чуть не вскрикнула от удивления, так как входа там не было. Но глаза не могли ее обмануть. Она начала озираться вокруг, желая бежать отсюда, и внезапно поняла, что в том месте, куда вела тропинка, камни сходились, образовывая узкое отверстие.
Это была тропа Древних, и здесь скрывалось зло. Как почувствовала бы омерзение от ползущего по руке слизняка, так она чувствовала, как это зло подкрадывается. Но, упрямо стиснув зубы, Танри вздернула подбородок — она из сулкаров и пойдет по этой дороге, раз нет другой. Держась постоянно настороже, девушка пошла вперед, заставляя себя двигаться уверенно. Ее знобило, хотя солнце еще не зашло. Тень клюва накрыла ее.
