Когда чувствуешь себя одиноким, порой кажется, будто видишь знакомое лицо. Одна врачиха показалась мне ужасно похожей над Джоанну Стайн.
— Привет, — сказала она, когда я наливал себе кофе. Это и в самом деле была Джоанна.
— Я не хочу прерывать ваш семинар по оказанию скорой помощи.
— Ничего, — сказала она. — Я рада вас здесь видеть. Как дела?
— Я замерз.
Может, надо извиниться, что я ни разу ей не позвонил, подумал я, но решил, что момент явно не подходящий. Хотя по ее лицу было видно, что она только этого и ждет.
— У вас усталый вид, — сказал я.
— Мы всю ночь ехали в машине.
— Да, это не легко, — я предложил ей глоток кофе.
— Вы тут один? — спросила она.
На что она намекает?
— Надеюсь, что со мной не меньше полумиллиона других, — ответил я. И подумал, что это исчерпывающий ответ.
Пауза.
— Кстати, Джоанна, как все ваши?
— Братья должны быть где-то здесь. Мама с папой в Нью-Йорке. Они играют в эти дни.
И добавила:
— Вы идете с какой-нибудь группой?
— Да, конечно, — как можно небрежнее отозвался я. И тут же об этом пожалел. Ведь она наверняка предложила бы мне присоединиться к своим друзьям.
— Вы неплохо выглядите, — сказала Джоанна.
Я видел, что она тянет время в надежде, что я проявлю больше интереса.
Но мне было неловко стоять и заниматься пустой болтовней.
— Простите, — сказал я. — Там на улице меня ждут друзья.
— Да, конечно. Не буду вас задерживать.
— Нет, просто дело в том, что…
Заметив, что я не в своей тарелке, Джоанна сказала:
— Ладно, идите поразвлекайтесь.
— Передайте привет всем вашим музыкантам! — крикнул я на прощанье.
— Они будут рады вас видеть, Оливер. Приходите в любое воскресенье.
Тем временем я уже отошел на порядочное расстояние. Случайно обернувшись, я увидел, что она присоединилась к группе из двоих мужчин и одной женщины. Наверно, это те, с кем она сюда приехала. Тоже врачи? А может, один из этих парней ее друг?
Не твое собачье дело, Оливер.
Я присоединился к маршу. Я не пел, потому что это не мой стиль. Подобно огромному многоногому чудовищу мы миновали здания Окружного Суда, ФБР, Министерства юстиции, Налогового управления, повернули возле Министерства финансов и под конец добрались до вызывающего непристойные ассоциации обелиска-памятника Отцу Нации.
Сидя на земле, я отморозил себе зад и, пока произносились речи, немножко вздремнул. Однако, когда необъятная толпа хором запела «Дайте миру шанс», я проснулся. Но петь не стал. Я не певец. Возможно, будь я вместе с Джоанной и ее спутниками, я присоединился бы к общему хору. Но петь соло в толпе как-то ни к чему.
