История Оливера - Эрик Сигал

Со смертью кончается жизнь, но не связи между людьми; в мыслях того, кто остался жить, продолжается мучительный поиск решения, которое, может быть, не найти никогда.

Роберт Андерсон

Июнь, 1969 г.

— Оливер, ты болен.

— Что ты сказал?

— Ты серьезно болен.

Специалист, который поставил этот поразительный диагноз, занялся медициной довольно поздно. На самом деле я до сегодняшнего дня думал, что он кондитер. Его имя — Филипп Кавиллери. Когда-то его дочь Дженни была моей женой. Она умерла. Нам она завещала опекать друг друга. Поэтому раз в месяц либо я приезжал к нему в Крэнстон, и мы играли в шары, выпивали и поедали экзотические пиццы, либо он приезжал ко мне в Нью-Йорк и развивал такую же бурную деятельность. Но сегодня, сойдя с поезда, он не приветствовал меня какой-нибудь легкой непристойностью, а крикнул:

— Оливер, ты болен.

— Правда, Филипп? Ну и что же со мной, черт побери, согласно твоему просвещенному мнению?

— Ты не женат.

Не распространяясь больше на сей счет, он отвернулся и направился к выходу. В руке он держал чемодан из искусственной кожи.

В лучах утреннего солнца город со своими стеклянными и стальными поверхностями казался почти приветливым. И мы решили пройти пешком кварталов двадцать до того места, которое я в шутку назвал своей холостяцкой берлогой. На углу 47-й улицы и Парк-авеню Фил повернулся:

— Как ты проводишь вечера?

— Очень занят, — ответил я.

— Занят, да? Прекрасно. Чем же?

— Работаю с Полуночным Десантом.

— Это кто — уличная шпана или рок-группа?

— Ни то, ни другое. Это — группа юристов, добровольно работающих волонтерами в Гарлеме.

— Сколько вечеров в неделю?

— Три, — сказал я.

Мы молча шли дальше.

На углу 53-й улицы и Парк-авеню Фил снова нарушил молчание.

— У тебя все равно остается четыре свободных вечера.

— Мне приходится много работать дома.

— Да, конечно. Домашние задания.

Фил нисколько не одобрял того, что я серьезно занимаюсь множеством важных проблем (например, призывными повестками). Поэтому мне пришлось намекнуть на их большое значение.

— Я часто езжу в Вашингтон. В следующем месяце буду представлять в суде дело по Первой поправке. Один школьный учитель…

— Защищать учителей — прекрасно, — сказал Фил и как бы между прочим добавил:

— А как в Вашингтоне насчет девочек?

— Не знаю. — Я пожал плечами и зашагал дальше.

На углу 61-й улицы и Парк-авеню Филипп Кавиллери остановился и посмотрел мне в глаза.

— Скажи, пожалуйста, когда, черт возьми, ты собираешься снова завести свой мотор?