Слуга послушно налил ему вина в пузатую глиняную чашу. Барх, досадно сжав губы, опустил глаза. Хайса шумно выпил, пролив несколько капель на бороду, швырнул чашу на стол, болезненно вздохнул и схватился за бок. Гости безмолвно наблюдали за каганом, никто не ел и не пил.
– Спасибо тебе, Ашант-гай, – немного отдышавшись, с усилием выговорил он. – Я знал, ты её приведёшь. Вот тварь.
Хайса приподнялся, схватил попавшую под руку тарелку с козьим сыром, намереваясь кинуть её в девушку, но острая боль пронзила его, и он бессильно упал назад в кресло. Тарелка выскользнула из руки и упала на стол.
– Отец, не стоит. – Барх обеспокоенно притронулся к плечу отца.
– Убери руку, – сказал Хайса. – Что ты, как женщина, трогаешь меня? Вот видите, с кем я остался? – Тут он обратил внимание на Младу. – Посмотри на меня, грязная сука. Ты лишила меня моего мальчика, забрала у меня моего сына, мою гордость, мою родную кровь зарезала! Ножом в горло. Ножом в горло, сука! А ведь ему исполнилось всего четырнадцать лет. Четырнадцать! Буребай! Буребай… Выпейте за него, верные слуги.
В ответ раздался нестройный гул голосов, гости подняли кубки и выпили.
– Ашант.
– Да, мой господин.
– Веди ее. Покончим с этим.
Опять Ашант вел свою пленницу. Вел на запад, туда, куда заходит солнце. Он медленно ехал сквозь толпу возбуждённых ордынцев и руки его незаметно начинали дрожать.
"Опять, – испуганно подумал он. – Опять это проклятое наваждение. Что за злой дух меня мучает? Как мне избавиться от него?"
Ашант занервничал, но старался не показывать это: глубоко и ровно дышал и не смотрел по сторонам. Млада была сзади, совсем рядом, он чувствовал её сильнейший страх, чувствовал так, как будто сам шел на казнь. Лоб покрылся испариной, сердце бешено стучало, но он изо всех сил старался не выдать себя. Тело Млады сотрясалось, как будто билось в судорогах; ноги мучительно подкашивались, глаза, полные слёз, ничего не видели, кроме грязно-желтых, серых пятен; в голове бушевал низкий гул голосов, выкрикивающих проклятия. Низ живота резко стянуло сильной болью, и она обмочилась. Кто-то подбежал к ней и ударил палкой по спине. От неожиданности Млада упала на землю, прямо под копыта Эдаара. Конь резко остановился, заржал и повернул к ней голову.
– Вставай, шлюха! – ещё чья-то палка нестерпимо больно врезалась её в бок.
– Сука проклятая!
– Пусть загрызут тебя демоны, нечисть!
Ашант всё чувствовал с устрашающей ясностью. Ему казалось, что окружающие их люди уже всё поняли. Они будто смотрят ему в глаза и показывают на него пальцами. "Вставай же, прошу! – мысленно взмолился он. – Вставай! Умри достойно, умри же поскорей, избавь меня от всего этого, несчастная!"
