— Ильмер…
— Во-во, Ильмер, герцог Хорнкара. Мы побежали, двое — за нами. Один, здоровый такой детина, ткнул копьем тебе в спину. Слышу — ты кричишь. Обернулся, вижу: дело плохо. Этот бугай уж вознамерился перекинуть тебя через луку седла, а второй уж вскинул свое копье, на меня нацелившись. Hу я сгоряча и колдонул немного… И вот что странно: эти двое вмиг обратились в гадюк, их тотчас потоптали собственные кони. Ума не приложу — откуда у меня столько силы взялось? Ведь для заклятия метаморфозы нужно большую мощь иметь, да и готовиться долго надо. И к тому же — слов этого заклятия я не знал раньше. Чудно! — Онтеро снова принялся протирать своб лысину, наморщив морщинистый лоб.
— А я шел мимоход, гляжу: на поляне насмерть бьются стрелки Лесли и вооруженные тяжелыми мечами ратники в латах. Hу думаю, наконец-то королевская гвардия сподобилась на поимку этого мерзавца. Что б ему, супостату, гнить всю жизнь в темницах с крысами…
— Э, ты про крыс того… Помолчи, короче, — нахмурился колдун.
— Да ну их… Hу вот, — продолжал тараторить тощий Тич. — И тут вижу — вы улепетываете к лесу, а за вами — двое на конях. А потом… Ой, что было, что было! — Тич схватился за голову и стал метаться по комнате, изображая схватку на поляне. — Эти, с мечами на конях бьются, а лесливы лучнки в лес поубегали, зато тьма тьмущая ихних меченосцев и топорников выползла. Почитай вся шайка. Рубились славно. Меч — бац! Секира… Фиу! Стрела полетела… а ему хоть бы хны… латы на совесть сработаны… тот, на вороном, упал… шея разрублена… топор застрял… — дальше Тич углубился в детальное описание боя, такое, какое понимают лишь одни мальчишки.
— Короче говоря, — перебил его Онтеро. — полегли почти все. Как эти в гадюк превратились, я поволок тебя, бесчувственного, к лесу. Тут слышу: кто-то зовет тихо. Гляжу: вот этот самый рыжий охламон рукой машет, мол, сюда давай. Укрылись мы в кустах, и все видели. С десяток разбойников все же удрало, а вот королевские воины полегли, похоже, все. Небось уже мородерствуют выжившие стрелки-то…
— А Ильмер? — прохрипел Дастин, слегка приподнимаясь с жесткой лежанки из хвороста и сена.
— А ну его… Вроде ранен он был… Так вот, — Онтеро так увлекся рассказом, что оставил бархатный лоскуток лежать на лысине. — А как все это закончилось, мы срубили тичевым топориком волокуши и притащили тебя сюда. Этот шарлатан наварил какой-то ужасно вонючей бурды и начал тебя поить, уверяя меня, что вся эта мерзость поможет тебе…
