— Ну, что молчишь, язык не гнётся? — с угрозой спросил шрамолицый, — так я сейчас по-другому спрошу.
— Да я …— и Алекша коротко соврал о том, как отстал от ватаги купцов, ехавших в Киёв. Правду решил не говорить, мало ли что.
— Так ты, значит, купчишка, да? Отошёл по малой нужде и потерялся в чаще, верно я понимаю? — с недоброй ухмылкой уточнил шрамолицый.
— Да чего с ним базары разводить, — подал голос тот, что держал меч у горла Алекши, — ты посмотри, Шрам, чей пояс на нём и секира. А копьё? Это ж Медведя!
— Верно говоришь, Волос, — ответил тот, кого назвали Шрамом, — а откуда у тебя они, а? В кустиках нашёл?
Тут Алекша решил уже не врать и рассказал правду о том, как нашёл пояс, секиру и копьё. Незнакомцы молча выслушали рассказ. Шрам мотнул головой и тот, кого он назвал Волосом, убрал меч.
— А че, это на Медведя похоже, — зачесал он в затылке всей пятернёй, — одному пойти на чугайстыря — это по нему.
— Похоже, — согласился Шрам, — но надо проверить. Вяжи руки ему, на шею верёвку и пошли к атаману.
Губастый с готовностью замотал руки мальчика обрывком лыковой верёвки, обернул вокруг шеи, несильно затянул и конец зажал в грязном кулаке.
— Сейчас пойдёшь с нами и не вздумай рыпаться, хлопец! Наш атаман проверит твою сказку и ежели наврал, умирать будешь долго, — медленно произнёс Шрам.
— А ежели не соврал, то быстро, ха-ха! — заржал Волос.
— Всё может быть, атаман решит, — сказал Шрам и шагнул в чащу. Алекша получил сильный пинок от губастого, не удержался и почти повалился следом.
Шли долго. Алекша устал перелазить через поваленные стволы, выворотни. Это вообще непросто, а со связанными руками и вовсе трудно. Потом спустились в глубокий овраг, долго шли по самому дну и, наконец, подошли к бревенчатому частоколу. Брёвна с острыми концами стоят плотно, как зубы молодого волка и только сбоку виднеется узкая лестница. Опустили с частокола после того, как Шрам махнул рукой. Алекше развязали руки — теперь не убежишь — и подтолкнули к лестнице. Поднимаясь, он чувствовал, как на него недобро смотрят стражи частокола и сердце сжималось от нехорошего предчувствия. Входят в просторную избу. За низким столом сидят двое — оба широкоплечие, в хороших доспехах, волосы зачёсаны назад и перехвачены тонким ремешком. Один постарше — лицо в морщинах, волосы с сединой. Выделяется большой нос, перебитый точно посредине. Второй моложе, волосы чёрные, глаза быстрые, тоже чёрные, лицо в мелких ямках — переболел оспой. Обращаясь ко второму, Шрам произнёс:
