То, что еще день назад казалось тебе немыслимым, сейчас — вот оно, пожалуйста. Твоя жена, похоже, осатанела, да ты и сам отнюдь не выглядишь героем. Ни с того ни с сего злишься на детей. Потому что они бегают, потому что они живые. Потом подлизываешься, лежа на их подушках.
В кого я превратился? — слышится внутриутробный голос. Да нет, это голос жены: «В кого ты превратился?»
И ты осознаешь, что стал копией своего отца. Пока прикидывался, будто убегаешь со всех ног, подальше от того, кто произвел тебя на свет. Повторяешь его слова: «В этом доме я ни хрена не значу». Наконец-то ты стал самим собой, даже хуже себя самого. Теща начинает бесить тебя не на шутку — приходит в твой дом, чтобы молча укорять тебя, смотрит на твой кавардак, гладит по худой спине твою маленькую скво. Настрой против тебя сближает их. Сплетение кишок индейского племени сиу, воскресших только для того, чтобы поиметь тебя. Вернулся исчезнувший смертоносный язык первородной семьи.
Первый смех Нико. Достаточно было бы только его.
В пиццерии на море, за городом, куда они приехали на день. А вечером пришли сюда, все обгоревшие. Нико сидит в коляске, Космо подходит к брату, подает ему кусок пиццы, и они растягивают моцареллу из одного рта в другой… Ему кажется эта игра самой лучшей на свете. Космо строит ему смешную рожицу, и Нико начинает смеяться, вначале издавая какие-то нелепые звуки, а потом уже смеется по-настоящему. Хохочет до упаду, и они сами хохочут в экстазе, и вокруг них люди смеются, потому что такой маленький ребенок закатывается от смеха… И Космо за ним следом — и теперь оба-два брата хохочут без остановки.
Тот смех. Когда закончился тот смех в их жизни? Казалось, он должен был спасти их, сломать раз и навсегда все препоны к счастью. Вправду казалось, что Нико спасет их своей радостью, легкой, как его характер. Ее зубы были изуродованы, но она и не вспомнила о них. Почему они не остановились тогда? Разинутые рты, застывший смех — как в финале американской комедии.
Гаэ заполняет чек, ставит цифру. Когда он подписывает, у Делии чуть перехватывает дыхание. Все эти подписи они ставили вместе на листках супружеской жизни. Она знает, как он выводит «Г», ввинчиваясь в нее, словно штопором.
— Ты уверен, что у тебя есть такие деньги?
Отвечает «да», потом смеется.
— Я их заработал.
Волшебные слова. Он вполне доволен.
Он дал ей больше денег, чем мог себе позволить, оторвал этот чек, сразив ее наповал. Хочет содержать детей. Хочет быть отцом во что бы то ни стало. Он был так счастлив, когда ему заплатили. Положил деньги на счет, улыбаясь, зашел в шлюзовую кабину банка. Произошла маленькая техническая неисправность: на несколько секунд заблокировалась дверь. Ему показалось, он может поприветствовать мир изнутри бронированного стеклянного шара, в кармане у него лежали деньги для детей — отличный день, когда можно позволить себе передохнуть.
