Делия смотрит на чек. Это что-то. Значит, вечер прошел не зря. Но она уверена, что больше ничего не получит несколько месяцев.
— Лучше, если бы ты перечислял на мой счет понемногу, но каждый месяц. Так я буду знать, на что могу рассчитывать.
— Пока рассчитывай на это — здесь куча денег…
Смотрит на нее, выдыхает со звуком…
— Не знаю, как я умудряюсь держаться… не знаю…
— Я тоже. Не знаю, как я умудрилась родить двух детей от тебя.
— Сука. Сука, сука, сука, сука…
Неизвестно сколько раз он повторил ей это.
Делия смотрит на него, улыбаясь и кивая ему в этот момент истины и неутешительной красоты.
Наконец-то они смотрят друг другу в глаза.
— …Сука сука сука…
Узнают неповторимый привкус взаимного поражения, зла, которое они друг другу причинили. Жажда, которая, быть может, так и не пройдет никогда. Мы пока еще здесь, сука.
Даже когда занимались любовью, она подстрекала его на непристойные выражения. Молчаливая, пассивная, до смерти уступчивая.
— Ты мне всю жизнь испортил…
— А ты мне.
— Ты ничего не добился в жизни.
— Я знаю, и мне, на хрен, плевать.
Гаэтано смеется — смехом, который уродует его: капля слюны попадает на зубы, слишком мелкие для мужчины.
— Я переживаю за детей, только за детей…
— Оставь хоть их в покое.
— Они не заслуживают такого отца.
— А ты кем себя возомнила?
— Я не могу позволить себе твои выходки. Я делаю то, что могу… все, что могу, чтобы защитить их.
Ей хочется заплакать, но она решила, что не прольет больше перед ним ни слезинки. Не отдаст больше ему эту жидкую часть себя.
— Защитить от кого? От меня?
Делия роется в сумке, ищет что-то, бумажные платочки «Kleenex», сумка летит на землю. Не вытаскивая руки изнутри, она подхватывает ее. Встречается взглядом со старым мужчиной за соседним столиком, который, кажется, улыбается ей.
— Я не хочу, чтобы они походили на нас… хочу, чтобы они были лучше… Но боюсь, все закончится тем, что они будут похожи на нас…
— Я люблю их больше тебя.
— Ты неуравновешенный человек. Сам знаешь.
— А ты… ты злая женщина…
Сейчас у Делии возникает ощущение, будто он разговаривает со своей матерью. Как в прошлый раз, когда она присутствовала при их ссоре и он кричал матери: «Злая!» — точно обиженный ребенок. Никогда нельзя влезать в душу других людей и пытаться понять, откуда проистекают их эмоции. Потому что все смешивается в нескончаемом урагане разочаровании и чувства смерти. Их брак научил ее, что близость — дверь, раскрывшаяся перед двумя людьми, рано или поздно омоется злобой.
