— Люблю есть в поезде! Ничего не может быть вкуснее! Ты будешь?
Я сказал:
— Не буду. Ты тоже не будешь. Съедим на озере. — И положил пакет на дюралевую полочку.
Петька посмотрел на военных, сидевших невдалеке, и не стал спорить. А мне вообще не хотелось разговаривать.
Я и не заметил, как тронулась электричка. Она шла тихо-тихо, почти неслышно и слегка покачивалась, как будто разминалась.
За окном мелькнул дом путевых обходчиков, огромный снегоочиститель, окрашенный в оранжевый цвет. А фонари стрелок казались мне квадратными ромашками с желтым кружком посерединке. Они росли, как на лугу, на привокзальных путях.
Мы ехали в моторном вагоне. Моторы ровно жужжали: «Ууу», — как будто электричка говорила: «Ууух! Как здорово!» И правда, это было здорово — чувствовать на плечах скорость разгона. На секунду я даже зажмурился от удовольствия.
Земля за окном завертелась, и вдали белые дома заводского поселка казались макетиками на зеленой подставке, совсем как на строительной выставке. А когда мы проезжали мимо ТЭЦ, две огромные трубы косо откинулись, словно падали против хода электрички.
Вдруг Петька ударил меня по коленке:
— Смотри!.. Вон лоцман… В тамбуре…
Я сел рядом с Петькой. В тамбуре стоял наголо остриженный парень в форме ремесленника. Фуражку он держал в руках и курил, внимательно всматриваясь в проход следующего вагона.
Петька заерзал на сиденье.
— Смотри, как он волнуется! Точно, без билета. Трус несчастный… Но это лоцман! Такого лоцмана не каждая акула имеет. Лоцман первый сорт! Если пойдут контролеры, он бросится в другой вагон. И мы за ним.
Я удивленно сказал:
— У нас же есть билеты.
Петька перешел на свой любимый заговорщицкий шепот:
— Все надо проверять на практике. Я докажу, что с лоцманом можно проехать без билета. Пусть будет по-настоящему. Все надо проверять на практике. Правда?
Я уныло кивнул, хотя и чувствовал, что Петька совсем не прав. Только для того, чтобы доказать ему это, у меня, как всегда, не хватило времени.
Ремесленник заметил, что мы за ним следим, и заволновался пуще прежнего. Он то и дело оборачивался, часто затягивался сигареткой и метался по тамбуру, как загнанный заяц. Вдруг он застыл на месте, низко пригнул голову, словно решил отчаянно защищаться, и с вытаращенными от страха глазами, тяжело дыша, бросился бежать через наш вагон.
Петька схватил меня за руку. Я хотел вырваться и сказать, что у нас есть билеты, но он тянул меня, цепкий, сильный, и я побежал сам, потому что пассажиры уже подозрительно поглядывали на нас. На ходу Петька сказал:
