— И она человек, такой человек, что я не стесняюсь любить ее перед всеми, -— так бы им можно очень твердо ответить.
-— Вот вы любите друг друга-то! Ха-ха! Оба, например, кривые, нагнулись и уперлись друг в друга... и держат. Мало ли! Нет, это ничего не доказывает. Это не то.
«И они в общем правы, — соглашался Иван Петрович. — Негодяи крутом тоже все ведь женатые — или же нет?»
Долго не ходил Иван Петрович из-за этого в контору, но потом все же несколько смирился и сходил.
Нельзя сказать, чтобы полный покой наступил для Ивана Петровича с Дусей.
Правда, он перестал волноваться на улице, видя людей; его удовольствие через глаза сократилось, замкнулось на Дусе и не беспокоило больше его так мучительно. Глаза, насыщенные видом одного, очень близкого им человека, теперь разглядывали чаще предметы.
Делая иногда себе завтрак, собираясь идти на работу, Иван Петрович засматривался в сковородку, наблюдая, как разламывается яйцо о ее чугунный бортик; сколько надо выливать его из каждой половины — бесконечно; глядел, как варятся пельмени в кипятке, — если прозевать, они станут почти все раздетые; смотрел на яблоко, которое Дуся любила съесть утром: как она обгрызает это яблочко с боков и из-под низу.
Нравилось Ивану Петровичу посмотреть на всё это в зеркало, но не на себя, а на комнату. Ему нравилось зеркало с жизнью наоборот, будто справа налево, и с чистым пространством, расположенным среди предметов. Даже грязь и беспорядок отражались в зеркале остановленными в своем продолжении, а значит, в виде какой-то картины, имеющей свою красоту и интересность.
Но временами темные, стихийные силы взаимного раздражения обрушивались на Ивана Петровича и на Дусю.
В одну из суббот Иван Петрович вышел с завода попозже, слегка задержавшись.
Проходная уже успокоилась и была без народа. Охранник доверчиво стоял в стороне, не имея подозрений к таким серьезным, ответственным людям, что и в субботу вовремя не уходят домой.
Совершив субботний выпуск людей за ограду, начальник охраны, счастливый и слабый, отправился сам в свой семейный, обычный, никем не охраняемый дом.
Проводив завод на отдых, уходил зам по кадрам, догонял свои поотставшие кадры и неспешно, но с силою их обходил, потому что устал всё же меньше от своих телефонов и трудных анкет. Зам спешил поскорей утверждать себя дома, в своей мужской, рыболовно-охотничьей жизни.
К этой же жизни помчались и кадры.
Иван Петрович зашел в магазин, чтобы накупить много всякой еды и обрадовать Дусю. Ему постоянно хотелось теперь приносить Дусе все, что ей нравилось.
