Цветы не растут на плитах - Роман Александрович Назаров, Михаил Милошевич

Повесть

Переработанное издание, 2012 г.

Размытая фигура постепенно превращается в огромного человека, на две головы выше меня, с рыжеватыми курчавыми, коротко остриженными волосами, с острым подбородком, неряшливого и костлявого. Он надвигается на меня, глядя прямо в глаза. Я вопросительно смотрю на него в ответ. Он молча подходит вплотную и вдруг деловитым, не терпящим возражений тоном произносит: «Так, дай-ка сюда портфель!» Но я не двигаюсь с места: «Чего еще?»

Неожиданно он бьет мне кулаком по уху, и я падаю. Тут же вскакиваю и пытаюсь в свою очередь достать ему до лица. Он отбивается, иногда испуганно жмурится и бормочет ругательства. В руках противная вялость и никак не получается хороший удар. Я закусываю губу и учетверяю усилия, но на руках словно цепи. Я пытаюсь ударить его ногой, однако и в ногах силы нет – они даже не поднимаются выше пояса. Ухо болит.

Я хватаю его за длинную руку, которой он отталкивает меня, и рву на себя, чтобы повалить, и одновременно подставляю коленку, но хотя тело работает, рывка не получается, и он просто делает шаг в направлении моего рывка. В конце концов я в отчаянии толкаю его от себя, и он исчезает во мгле. В наступившей темноте я слышу женский голос с повышенной интонацией. Слова все отчетливей.

- Да конечно, буди! Уже полседьмого! Ну, опоздает немного, но он же может быстро собраться. У тебя на  кухне еда еще теплая? Ну, иди, не тяни!

Я не уловил момента пробуждения, но когда услышал шаги отца, уже думал, не открывая глаз. Что у нас сегодня? Ах да, экзамен… Ну, полседьмого – это не страшно. Если и опоздаю, то минут на пятнадцать. Давненько мне кошмары не снились. Странно – ухо болит! Это же было во сне? А, я его на подушке отлежал, вон в чем дело!

Я скатился с дивана и побежал к шмоткам. В июне в это время уже совсем светло, хотя солнце еще не поднялось над домами. Дверь на балкон была открыта, и комната наполнилась ароматным даже в городе ночным воздухом. День обещал быть хорошим, его не портил даже предстоящий экзамен, кошмар уже забылся, и я с удовольствием потянулся. Отец заглянул в комнату, убедился в том, что я проснулся, и сразу удалился. Он еще что-то сказал, но я уже повторял в уме вызубренное и не уловил, о чем. Только кивнул в ответ на «доброе утро».

В трамвае, держась за поручень и наблюдая в окно утренний город – он мне не приедается – я старался отвлечься от грядущего экзамена. Летом, если проснешься рано, еще долго преследует какое-то ненормально-возбужденное состояние. К тому же экзамен – последний, так хочется не испортить все в последний момент, и чтобы немного расслабиться, я возвратился в мыслях к предутреннему сну.