Перемены в моем лице здорово развеселили Надю. Бросив в мою сторону мимолетный взгляд, она тут же прыснула.
Потом ей стало не до смеха. А нечего правила поведения за столом забывать: пока не проглотила — смеяться вредно! Надя эту мудрость забыла, так что смех ее неожиданно сменился хрюканьем, плавно переходящим в надсадный кашель.
Конечно, она вмиг собрала массу зрителей.
Под общий шумок я схватил тарелку с «дорогим» моему сердцем салатом и быстренько побежал на кухню. Здесь я тарелку ополовинил, щедро поделившись ее содержимым с мусорным ведром.
Оставив посуду на холодильнике, наполнил стакан водой и спешно вернулся к людям. Похоже, сделал это своевременно: угроза для жизни Надюши миновала, но дискомфортные ощущения в горле остались, судя по возобновляющемуся каждые несколько секунд кашлю.
Дождавшись момента, когда буханье и перханье сменилось глотанием воды, мама принялась отчитывать перепугавшую всех дочку. Надя отстранилась от стакана, как бы прислушиваясь. Перевела дух. И снова вернулась к прерванному занятию.
Тем временем я заглянул на кухню. Взял тарелку. Подумал и снова развернулся к ведру. В комнату я вошел с крайне незначительным, по маминым меркам, количеством пищи.
Народ, может, и заметил, что я вернулся с тарелкой, но сейчас это никого не интересовало: девчушка все еще сидела красная, вытирала слезы. В итоге, когда мама решила сделать ревизию, сынок сидел перед остатками салата и меланхолично потягивал компот.
Оценив ситуацию, мамуля ограничилась тем, что наложила своему сокровищу большое количество картошки, да котлеточку выбрала поупитаннее. Оно и верно: что это за картошка без котлетки?
Мама всегда накормит. Раньше мне это даже нравилось. Особенно, когда весь день на учебу потратишь. Кинешь тетради на диван — и ну шарить в кастрюлях! Теперь важен другой вопрос: как мне все это уничтожить?
Обведя тоскливыми глазами праздничный стол, я обреченно вздохнул: продуктов оставалось много. И то сказать, русские люди всегда отмечали праздники так, чтобы чем питаться следующие два дня.
Я снова поднес бокал к губам, делая вид, что неторопливо смакую компот. Для полноты эффекта уставился в телевизор: мол, очень интересуюсь происходящим на экране.
— Ну что, — сказал папа, поднимаясь, — еще по одной?
И, щедрой рукой наполнив рюмки, одну из них подвинул ко мне.
— Не-е, я не буду. Мне нельзя.
— Да ну, Кеш, чё тебе от рюмашечки будет? — немедленно начал агитировать дядя Гриша, один из гостей.
