- Лейтенанта того не видел больше?
- Нет. Перевели его с повышением куда-то. А ненависть, безусловно, на всю жизнь осталась. Товарищи, которые постарше да поумней были, на многое мне глаза открыли, особенно пока в ревельском экипаже отправки во Францию ждали.
- Во Францию? - удивился Федор.
- Там в Тулоне крейсер «Баян» строился, на него команду собирали. В девятьсот третьем году. Туда мы налегке уезжали, а оттуда два тюка подпольной литературы доставили. Вот в ту пору я и с Михаилом Ивановичем познакомился.
- Это с Калининым? Который ночью к нам приходил?
- С ним самым.
- То-то я гляжу, беседуете словно брательники.
- Безусловно, - усмехнулся Иван Евсеевич. - Братья по партии. Давно уж в большевиках состоим. Я как с флота на завод перешел, так сразу в партию записался. А Михаил Иванович и того раньше.
Они приближались к Дворцовому мосту.
- На коробку, братишки? - окликнул их. моряк, лихо спрыгнувший с подножки трамвая.
- Домой, - неохотно ответил Орехов.
- Колька-колосник? - обрадовался Демидочкин. - Откуда тебя выкинуло?
- У Зойки отлеживался. А вы где дрозда давали?
Федор хотел ответить, но осекся под сердитым взглядом Орехова. Пробормотал неопределенно:
- Так, по службе...
- Ну, я за вами в кильватер!
Этот матрос-кочегар служил на номерном тральщике, который с самой весны стоял возле «Авроры», частенько бывал на крейсере и примелькался, как свой. Фамилии его никто не знал, зато прозвище «колосник» неотделимо пристало к нему.
Клеши у Кольки шире ботинок, бушлат подогнан по фигуре, бескозырка без каркаса, смята в блин по высшему балтийскому шику и сдвинута на затылок. Вооружен - больше некуда. Винтовка - это само собой. Пулеметная лента переброшена через плечо и дважды обернута вместо пояса. Две гранаты. Из-под бушлата высовывается деревянная коробка маузера.
Федор Демидочкин взирал на столь грозного вояку с некоторым почтением. Григорий Орехов насмешливо поглядывал сверху вниз. Спросил:
- У вас все еще эсеры верх держат?
- Нет. Этих мы скинули, - ответил Колька. - Теперь анархистов в комитет выбрали.
- А чем они лучше? - поинтересовался Иван Евсеевич.
- По мне один черт, хоть те, хоть другие, была б только жизнь веселая.
- Чтобы выпить да закусить? - прищурился Евсеев.
- Этого нам мало. Душе простор нужен; Какая партия больше воли обещает, за ту и стоим.
- Сам-то ты в какой?
- А ни в какой. Балтийский моряк - и точка!
Они миновали проходную завода, повернули вправо, где виднелась стальная громадина крейсера. Колька-колосник зашагал к тральщику.
