Но Сорделло и мой Сорделло?
Нерпа играет в кольцах белопенных у влажноприбойной скалы,
Атласная кожа,
Лера дочь,
В черном капоре меха, гибкая дочь Океана,
И волны на берег идут чередой,
И Гомер, старик, слепой, бедняга, слепой, словно крот,
Ухо, чуткое ухо к рокоту моря, ропоту старцев:
Где ахеян поганые лица, иначе беда,
За бедою беда, в потомках проклятье.
Ну да, ступает она, как богиня,
И лицом богиня,
а голос – ну прямо дочь
Схенея,
Рок наш ступает ее походкой,
И пускай убирается прочь, к кораблям,
туда, где ахеян поганые клики».
А вдоль кромки берега,
Тиро,
гибкие руки бога морского
Сплетают на ней воды крепкие мышцы
Под шатром стекловидным волны пепельносеребристой,
Лазурнослепящие воды, тесный и хладнокипящий покров.
Безмолвнопесчаный простор солнцерыжий,
Чайка поднимает крыло,
чистится, топорща перья,
Купаться слетелись бекасы,
крылья расправляют в суставах,
Влажные крылья в солнечной дымке,
А возле Хиоса,
по левую руку от морского пути на
НаксосЗаросшая скала кораблевидная,
морской травы колыханье по краю.
Отмели словно залиты красным вином,
жестянка сверкает в ослепительном солнце.
