— «…Монетой Батанской или Афганской династии… бит этот динар халифский в Дэхли, года 742», то бишь в 1341 году по современному летоисчислению, и на обороте: «…во время имама Мостакфи Билляха, повелителя правоверных Абу-рэби Сулеймана. У Аллаха халифатство его».
— Люля-кебаб… Рахат-лукум… — пробормотал Денис, очарованный восточной экзотической пышностью слога. — «Тысяча и одна ночь»…
— Вперед, в ночное: к динарам, чинарам и дутарам, — предложил Вильницкий, — но, естественно, без меня. Петр Васильевич, можно уйти сегодня пораньше?
— Вы еще час должны Родине.
— Родина нас не забудет: все, что должны, вычтет, — очередным самодельным афоризмом поставил точку в разговоре Саша, что-то написал на последней учетной карточке и стал собираться.
Рабовладельческий строй в отделе археологии никогда не культивировался, поэтому Борода только пожал плечами.
Когда вечером он уходил, включив сигнализацию, Сашина карточка «Все назад!!! Там уже не лечат!», прицепленная крупной ржавой кнопкой, была обнаружена им на входной двери.
Скандал разразился к обеду следующего дня, такого же дождливого пасмурного и мертвенно-серого, как и все предыдущие в это лето, но не из-за выходки Вильницкого, а потому что Борода обнаружил, что исчез, пропал, растворился в ящике стола, был пропит или выкраден золотой браслет, взятый им накануне из коллекции «драгов» — драгоценных металлов — для описания. Свою панику, в других обстоятельствах всегда спокойный, уравновешенный Петр Васильевич скрывал, хотя она нарастала по мере того, как продвигались всенародные и очень тщательные поиски по всем углам отдела археологии — браслетика не было.
«Мы вынесли из вашего музея много полезного», — мысленно процитировал себе «Книгу отзывов» Денис, наблюдая, как наливается нездоровым багрянцем то, что не было затянуто всклокоченной бородой растерянного и жалкого Новокрещенных, и не теряя времени, пока ситуация не закостенела и оставались реальные шансы найти украшение, приступил к расследованию, как того требовала кровь, унаследованная от отца, начинавшего свою карьеру с работы следователя:
— Когда вы в последний раз видели браслет, Петр Васильевич?
— Утром, после того, как пришел на работу и решил достать записную книжку и гранки из ящика стола… Он там был! Я еще удивился своей небрежности: «Почему, голубчик, не в сейфе? Старею что ли?».
— Не могли бы вы точнее назвать время?
— Девять пятнадцать примерно. Куда же он делся? Неужели украден?!
