Какое
искушение! Обозвал старостиху жабой! Говорю — я не намерен строить вам дом, на
который вы пускаете церковные денежки. А правда — откуда у нее деньги на такие
хоромы, которые она для себя возводит, если не из церковной кассы? И ведь какая
хитрая — строит не на виду, а в соседнем поселке, и в то же время достаточно
близко, чтобы можно было каждый день ездить туда-обратно.
Не могу! Не
могу больше! Завтра же пожалуюсь батюшке на старостиху! И потом — эти
бесноватые, которых мне подселили в подвал, всю ночь орут: ни спать, ни
молиться!
А ведь
старостиха все специально подстроила — спрятала угольки, чтобы я не мог разжечь
кадило и чтоб о. Иероним от меня отвернулся. А вышло все равно не так, как она
хотела — он же меня и утешал и даже назвал «деточкой».
----------------------------
Я спросил Дионисия
— правда ли, отец Таврион гениальный художник? Тот промолчал, а потом пришел к
Тавриону в мастерскую и, разглядывая, как он пишет иконы, сказал: я вот слышал
одну притчу, позволь отец Таврион, я и тебя с ней познакомлю. Жил некий монах —
весьма строгой жизни, искусный, трудолюбивый. Целыми днями он молился, молчал
да вырезал деревянные кресты с распятиями, раздавая бесплатно их по церквям и
да по прихожанам. А как стал умирать — видит в тонком сне — огромная выгребная
яма, а там все его поделки валяются. Является ему Матерь Божия и говорит: «Не
нужны оказались Сыну моему твои изделия. А нужно было Ему от тебя только
покаяние, чтобы познал ты все ничтожество дел своих пред делами Господними да
перед крестной Его любовью!» Таврион ничего ему не ответил, а я защитил отца
Тавриона — вы, говорю, отец Дионисий, лучше о своем покаянии подумайте. Потому
что он от ревности нападает так на Тавриона — ему кажется, что старец того
больше любит — вон и келью ему дал в своем домике, а Дионисия отдельно поселил,
да и служит все время с ним вместе, а Дионисия все чаще на исповедь ставит.
А Таврион,
когда я ему все это сказал, по смирению своему, махнул рукой и стал меня
разуверять, что все это — только мирские наблюдения и что все это совсем не так
— просто о. Дионисий здесь временно, и хоть он и взял разрешение у архиерея
здесь служить, а все равно — он тут только на отдыхе, а о. Таврион — младший
священник при настоятеле.
------------------------------
Однажды я
спросил папу, что есть пошлость. Он сказал — пошлость начинается с одной и той
же фразы, повторенной с одним и тем же выражением. Это я к тому, что бесноватые
повторяют свои заунывные крики по несколько раз. Я спросил Дионисия — может
быть, пошлость — это начало беснования? Он сказал — пошлость не в повторении,
ангелы тоже славословят Господа троекратным «свят, свят, свят!» А в чем? —
спросил я. Он сказал: пошлость в обессмысливании, в расхождении реальности и
смысла, в отпадении от Бога. А потом добавил: геенна — вот апофеоз бессмыслицы,
пошлость пар экселанс.
