Ростовы давали бал. Граф Илья Андреевич, удивительно похожий на нашего радиста, велел музыкантам играть «Данилу Купора» и сам первым пустился в пляс. Он топал ногами, размахивал руками, гости смеялись и хлопали в ладоши. «Посмотрите на папа́! Посмотрите на папа́!» — радостно кричала Наташа. Звук плавал и запаздывал. Я сидел в темном углу столовой экипажа, борясь с приступами тошноты. Рядом со мной натужно стрекотал киноаппарат «Украина», прозванный на флоте кинолебедкой.
Угол столовой — единственное место, где меня продолжало укачивать после трех месяцев плавания. Здесь качало по-особенному, с вывертом, не так, как в каюте или рыбном цехе. Вдобавок мелькание кадров на экране плохо действовало на мой вестибулярный аппарат… Но встать и уйти я не мог, потому что я — кинолебедчик. Или, другими словами, киномеханик на общественных началах.
Сам влез в это ярмо. Мог бы спокойно быть библиотекарем. Старпом перед рейсом сказал: «Ты, Левшин, кто по судовой роли? Практикант? Полставки инженера-гидролога? Надо бы нагрузить тебя по общественной линии. Выбирай — кинолебедка или библиотека». Тогда мне казалось, что быть библиотекарем на рыболовецком траулере — слишком интеллигентское занятие. Нас и так всего двое в научной группе — я и мой шеф, помощник капитана по научной части Валерий Николаевич Прибылов — «яйцеголовые», как называют ученых рыбаки. Понятно, что не от большой любви. А тут мало того, что «яйцеголовый», так еще и библиотекарь. То ли дело кино, самое массовое из искусств…
Между мной и экраном три черных силуэта. Зрители. Боцман, рыбмастер Фиш и матрос Василенко.
На экране старый князь Николай Андреевич Болконский давал наставления сыну.
— Плохо дело, а? — спрашивал старый князь.
— Что плохо, батюшка? — не понимал Андрей.
— Жена! — подсказывал рыбмастер.
— Жена! — повторял за ним старый князь. — Они все такие… Не разженишься.
Рыбмастер согласно кивал головой и выдавал с опережением следующую реплику.
Первую серию «Войны и мира» я показывал седьмой раз. Остальные три серии утонули. И еще «Завещание раджи», «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Солярис» — все это сокровище утопил я. Случайно.
Неприятная вышла история. Перед рейсом я под расписку получил в фильмохранилище десять фильмов. На все пять месяцев плавания этого хватить не может, поэтому фильмами принято обмениваться со встречными судами своего пароходства. Передают друг другу почту, продукты, топливо или воду и заодно меняются фильмами. Траулер «Челябинск» вез для нас почту. Так как мы давно уже ни с кем не встречались, было решено обновить кинорепертуар. Битый час я переговаривался по радио с кинолебедчиком «Челябинска», пытаясь сбагрить ему производственную драму «Магистраль» в обмен на «Завещание раджи». Он сдался только после того, как я сказал, что там есть сцена купания голых комсомолок в таежной речке. Сцена, кстати, была так себе, снято очень издалека и сквозь мутную пелену. Пришлось кое-что присочинить. Должно быть, за это меня небеса и покарали.
