Поначалу Бабалы понял только одно: что Аджап хотела бы к нему приехать. Радостная улыбка озарила его лицо, но тут же и исчезла. Хотела бы — но не приедет. Ее назначают врачом на другой участок. Что же действительно делать?
Аджап права: негоже ей «отбивать» место у джигита, родившегося в Мары. Но, может, она поговорит с ним, объяснит все, и он сам согласится поменяться с Аджап назначением? А Бабалы, со своей стороны, похлопочет за нее перед министерством, перед Новченко.
Хм… А что, собственно, должна Аджап объяснить своему коллеге? Да ведь и у него, у Бабалы, тоже могут спросить: а почему он стремится заполучить к себе на участок именно Аджап? Новченко уж непременно хохотнет грубовато: «Давай мы тебе лучше Дарью подкинем!» Пока он и Аджап не поженились, им трудно оправдать свои просьбы.
Что же делать?
Бабалы так ушел в свои мысли, что не сразу услышал, как кто-то требовательно и уверенно стучит в дверь. А услышав стук, обернулся и крикнул:
— Входите, открыто!
Было уже поздно, и в душе он подосадовал на неурочный визит. Но досаду сменила радость, когда он увидел в дверях своего отца, Артыка: тот стоял, строго хмурясь, чтобы не выдать истинных своих чувств, но руки его тянулись к сыну… Вскочив с места, Бабалы бросился к отцу, обнял его.
Когда с традиционными приветствиями и расспросами было покончено, Артык придирчивым взглядом обвел комнату. Обставлена она была скромно: кровать, диван, стол, несколько стульев, и оттого казалась еще более просторной, чем была на самом деле. Пол — голый, без ковров, в некоторых местах доски разошлись, и виднелись широкие темные щели. Вдоль одной из стен, на гвоздях, висело пальто Бабалы, полевая сумка, которую он всегда носил, кое-что из одежды.
Пока отец разглядывал неприхотливое его жилище, Бабалы незаметно взял со стола письмо и спрятал его. Показал на диван приглашающим жестом.
— Садись, отец. Будь как дома. Да, как ты меня нашел?
Тяжело опустившись на диван, Артык сказал:
— Свет не без добрых людей. Проводил меня один джигит. Он за дверью стоит, постеснялся войти. Позови его.
Бабалы вышел, сам ввел в комнату провожатого, молодого парня, поблагодарил его:
— Спасибо, братец.
— Бабалы Артыкович, может, еще чего надо?
— Если тебя не затруднит, братец, зайди к Грише, он, верно, еще в столовой. Попроси приготовить что-нибудь на ужин.
— Принести сюда?
— Гриша сам принесет. А ты иди отдыхай.
Когда парень ушел, Бабалы присел рядом с отцом, испытующе глянув на него, сказал:
