«Значит, отец превратил тебя в лисицу? – Кикимора уселась на монитор, приняв облик крошечной безликой девочки. – И ты семь лет был лисом?»
– Ки, я уже не знаю, что было, а чего не было. А братья, по-моему, никогда не признаются, даже если что-то и помнят. На этом свете свои правила. Чуть в сторону отойдёшь – диагноз «шизофрения», и вперёд в психушку. В середине прошлого века даже за иные политвзгляды туда направляли. Вон я на зачёте попытался преподу свою теорию язычества представить, и что? «Придёте на следующей неделе, Полозов». В прошлом году вообще доспорился до осенней пересдачи.
«И как?» – навострилась Кикимора.
– Никак. Тур приехал в универ, поговорил с кем-то при участии «зелёненьких», и всё в порядке. А разве это порядок?
«Да-а, Лис, тяжёлая у тебя доля, – привидение растеклось по комнате. – Сочувствую».
– Спасибо и на этом.
«Не вешай нос. Теперь я с тобой! Хочешь, на зачёт вместе пойдём? Такое кино устроим!.. Ой, куда это Деда потянуло?!».
* * *
В двухкомнатной «брежневке» стояла невыносимая духота. Утомлённое тело требовало отдыха, но сон качался над постелью и лишь одурманивал сознание минутными провалами и жаркой дымкой дрёмы. Владимир Полозов сделал последнюю попытку заснуть: отодвинулся от Марины и брата, шептавшихся слева, и уткнулся в подушку. Скоро стало нечем дышать.
– Вот уж не думал, что пыл страсти способен так нагреть помещение, – с этими словами он перевернулся на спину.
Марина звонко рассмеялась и нежно провела ладонью по его плечу.
– Влад, ты же мокрый, как после бани! Я сейчас балкон открою.
Она выскользнула из-под простыни и исчезла в темноте. Повеяло ночным холодком.
Всеволод Полозов шумно вдохнул и раскинулся на кровати, задев близнеца рукой.
Марина встала над мужчинами – хрупкое тонкое тело, изумительное творение искусницы-природы, и яркие счастливые глаза.
– По-моему, кому-то из нас необходима чашка крепкого кофе.
– Мы опять помешаем тебе выспаться, – Владимир Полозов виновато поднял брови.
– У меня выходной, – успокоила Марина и грациозно накинула простенький халатик.
В кухне зашипела газовая горелка.
– Богиня, – пробормотал Тур.
– О, да… С ней я чувствую себя как… – Ворон обнаружил, что не находит соответствующего слова.
– Это ты мне объяснить пытаешься? – спросил его близнец.
Братья весело переглянулись.
Тур поднялся. В потёмках звякнула пряжка ремня.
– Брюки не перепутай. Мои слева, – предупредил Ворон, слезая с кровати, и сам себе ответил. – Впрочем, какая разница.
